Белая книга айнского народа - страница 35

, 1994]. Многие сахалинские айны с ­удивлением обнаружили, что в Советском Союзе их не просто не будут вывозить в концлагеря или убивать, как это предсказывали японцы, но предложат нормальную работу, причем в тех же условиях, что и русским, без дискриминации. Любопытные данные собрал японец Х. Фудзимура, который в конце 1990-х годов провел ряд интервью с оставшимися в живых сахалинскими айнами, в том числе задавая вопрос о том, как им жилось при советской власти. Его собеседники отмечали как доброжелательное отношение к ним администрации, так и дружеский настрой простых граждан.

5 По итогам русско-японской войны Япония в 1905 году получила южную часть Сахалина.

И все же большинство сахалинских айнов (более 1000 из порядка 1100 человек)6 в конечном итоге оказалось на острове Хоккайдо. Это произошло в силу целого ряда причин. Так, японцы вели среди айнов мощную агитацию, убеждая их переехать на Хоккайдо. Аргументы были разными – говорили, например, что русские, как и после 1875 года, не задержатся на острове надолго, японцы вновь вернут его себе – и тогда айнам не миновать наказания за «сотрудничество» с советскими властями. Иным напоминали (или угрожали), что на Хоккайдо живут их родственники. Кому-то обещали, наконец, достойные условия жизни в Японии и хорошую работу.

6 Соответствующую перепись в 1945–1947 годах провел Б.А. Жеребцов. См.: Материалы исследований Б.А. Жеребцова по этнографии айнов Южного Сахалина (1946–1948 гг.). Южно-Сахалинск, 1988.

Долгое время считалось, что переселение сахалинских айнов в Японию в 1947–1948 годах происходило добровольно, утверждается даже, что японцы предлагали айнам остаться на острове. ­Однако опросы очевидцев из числа сахалинских айнов, проведенные историком А.Б. Спеваковским, показали, что их вывоз с Сахалина на Хоккайдо происходил куда драматичнее – люди прыгали в воду с бортов уходивших в Японию судов, плыли к берегу, их возвращали обратно. Такие свидетельства ставят под сомнение утверждения, встречающиеся в том числе у японских историков, о якобы добровольном характере «репатриации» айнов на Хоккайдо.

* * *

Еще более драматично сложилась судьба айнов на Курильских островах после их передачи Японии. С 1830 года административные функции на островах выполняла Российско-американская компания (была создана правительством империи для освоения русской Америки и прилегающих территорий), которая не только не притесняла айнов (они продолжали пользоваться свободой от податей), но и предоставила им очень хорошие привилегии за право осваивать природные ресурсы на территории их проживания. Согласно правилам компании, состоявшие у нее на службе алеуты-зверобои, приезжая на Курилы для добычи калана, обязаны были половину выручки отдавать айнскому вождю, который использовал полученные средства на нужды племени. После продажи Аляски в 1867 году и ликвидации компании государство вновь начало управлять российской частью Курильской гряды, айнское население которой уже охотно называло друг друга русскими именами, исповедовало православие и свободно говорило по-русски.

После передачи Курильских островов Японии российский военно-морской флот направил туда клипер «Абрек», который принял на борт несколько десятков человек айнов и алеутов. В последующие годы было совершено еще несколько походов к Курилам для вывоза дополнительных партий их жителей, желавших остаться в России. Новым пристанищем для них стала Камчатка.

Около ста айнов решили остаться на Курилах по тем же хорошо известным мотивам – привязанности к священным могилам предков. Однако, как и в случае с их сахалинскими соплеменниками, японцы не пожелали считаться с древними айнскими обы­чаями [Таксами Ч.М., Косарев В.Д., 1990]. Опасаясь, что говорящие по-русски и исповедующие православие аборигены в душе останутся российскими подданными, японцы, снова под угрозой оружия, изгнали курильских айнов на Шикотан. Японцев не смутило то, что этот остров из-за своих малых размеров и природных условий заведомо не мог прокормить такую большую общину. Более того, на привезенных айнов был наложен ряд запретов, которые, по сути, были равносильны едва ли не смертному приговору.