Белая книга айнского народа - страница 8

Одна из наиболее ранних японских хроник свидетельствует: «Когда наши августейшие предки спустились с неба на лодке, на этом острове они встретили несколько варварских племен, наиболее свирепыми из которых были эбису» [Нихон сёки, 1997].

Следует отметить, что древние японцы называли аборигенов по-разному: эбису, цутигумо, кудзо, хаято, эмиси. Разумеется, они не были осведомлены об этнологических тонкостях и не стремились досконально разобраться в отличиях между ними. Не всегда указанные термины обозначали какие-либо определенные этнические группы (в частности, древних айнов). Например, известно, что группы эмиси, обитавшие на северо-востоке Японии, включали в себя не только аборигенное население, но даже иногда и японцев, которые продвигались для освоения новых земель.

Иными словами, когда в наиболее древних японских летописях встречается слово «эмиси» или «эбису», то речь в большинстве своем идет об аборигенах, однако далеко не всегда о древнеайнских племенах – ведь, как было отмечено раньше, коренное население Японских островов в те времена не ограничивалось одними лишь предками айнов. Более или менее уверенно об айнах можно говорить лишь тогда, когда хронист дает какие-то конкретные указания на внешность – к примеру, «волосатые дикари» или «мохнатые варвары». Тот факт, что по прошествии нескольких веков «эбису» уже стали однозначно ассоциироваться в японской традиции с айнами, объясняется просто – к тому времени древние японцы уже успели уничтожить всех остальных аборигенных обитателей островов, кроме айнов, которые остались единственным из уцелевших неяпонских этносов на острове.

Позднее, около XII века правила чтения иероглифов, которыми записывалось слово «эмиси» («эбису»), изменились и появился новый термин – «эдзо», который будет использоваться японцами для обозначения айнов вплоть до XIX века. Однако речь идет не просто о смене термина – к этому времени изменилось сознание как японцев, так и айнов. В частности, у айнов начало пробуждаться национальное самосознание, они стали ощущать себя единым народом – носителем самобытной культуры.

В целом, не будет ошибкой сказать, что народ, который японцы обозначали как «эбиси», «эмису» и «эдзо», представляет собой древних айнов. Дело в том, что этноним «айны», который употребляется в данной работе применительно к айнам всех исторических эпох, возник относительно недавно – приблизительно в XV–XVI ­веках, уже после того, как началась финальная, решающая фаза борьбы этого народа за выживание. «Айн» также обозначает «человек» или, более точно, «настоящий человек»1, в чем можно увидеть в том числе ­протест против попыток японцев объявить айнов «полузверями». Таким образом, айны всегда называли себя попросту «людьми», а искаженные варианты слов из айнского языка той или иной эпохи и являлись их самоназванием [Fitzhugh W., Dubreuil C., 1999].

1 В литературе можно встретить различные варианты написания этнонима. Помимо слова «айны» нередко встречается японизированная форма «айну». В старой российской литературе народ также называли «айно» или «аино».

Еще одним основанием увязать айнов с древним аборигенным населением, упоминаемым в японских хрониках, являются ссылки на особенности их проживания в земляных жилищах. Так, в летописях рассыпаны многочисленные упоминания о других племенах, в частности о «цутигумо». Это обстоятельство заслуживает отдельного внимания, потому что, как показали историки, этот термин можно рассматривать как точный перевод айнского слова «тойцисекуру», что означает «живущие под землей». Дело в том, что сооружение подземных жилищ было одной из отличительных особенностей айнского быта – особенно ярко это видно на Курильских островах, где айны жили изолированно от своих соплеменников и медленнее утрачивали свои древние традиции. Этот факт дает еще один аргумент в пользу того, что к моменту прихода предков японцев острова были уже повсеместно заселены айнами – тем ­самым таинственным «подземным народом», о котором упоминается во многих древних легендах японцев.

Первым подобием государственного образования в японской истории стало государство Ямато, которое заявило о себе примерно в III веке нашей эры. Политика древнего японского государства в отношении соседних племен не отличалась миролюбием. Лейтмотивом древнейших письменных документов японской историографии является доблестная борьба предков со злобными, жестокими и коварными варварами, окружавшими земли Ямато. Впрочем, исходя из известного тезиса о том, что историю пишет победитель, можно предположить, что имеет место попытка древних японских хронистов представить в благовидном свете завоевательную политику своего государства. Так или иначе, но до нашего времени не дошло многочисленных свидетельств о кровавых набегах на японцев их соседей, тогда как полные жестокости описания о походах против них самих японцев можно в изобилии встретить на ­страницах летописей [