Бельканто на крови - страница 11

— Потому что мне интересно, что вы обо мне думаете. Вы — единственная, кто способен честно со мной говорить. Вы не скрываете своих мыслей и откровенно меня порицаете, когда я того заслуживаю.

Вдова потупилась, глубоко вздыхая:

— Нет-нет, я не порицаю вас, просто…

— Что?

— Просто я хочу понять, почему вы ищете развлечений с мужчинами, в то время, как… многие женщины не отказали бы вам, — она едва смогла закончить фразу. Грудь бурно поднималась и опадала в глубоком вырезе корсета. Мелкие жемчужинки ожерелья прилипли к влажной коже.

— Именно поэтому, моя дорогая, — шепнул Эрик в розовое ушко. — Слишком предсказуемо. Меня же привлекает риск, игра, противостояние.

— Разве женщина не может это предложить?

— Увы! Женщины предпочитают не рисковать, если ставки слишком высоки. И не любят играть, если не уверены в победе. И они не склонны противостоять желаниям мужчины — такими их создал бог.

Агнета так внимательно слушала, что забыла о смущении. Она подняла голову, всматриваясь в блестящие глаза Эрика.

— А мужчины?

— А с мужчинами это каждый раз противостояние. Дуэль, если угодно. Ставки высоки, риск огромен, а правил в игре нет. И ты никогда не знаешь, насколько сладкой будет победа, потому что с мужчиной даже победа может горчить как поражение, а поражение может подарить минуты постыдной сладости. Вы понимаете, о чём я?

Разумеется, она понимала. Её щеки горели огнём, а губы подрагивали:

— А что для вас самая сладкая, самая желанная победа?

Эрик задумался, вспоминая свои немногочисленные интрижки, в которых не было ни игры, ни особого риска, а в качестве ставки выступала скучная пряжка для плаща.

— Самая сладкая победа — когда мужчина добровольно отдаёт тебе своё тело и своё честное имя.

— Некоторые женщины тоже готовы рискнуть своим честным именем и… и телом.

— Нет, моя дорогая. С вами я играть не буду. Я слишком люблю вас, Агнета.

Он потянулся и прижался разбитым ртом к её пряным губам, запечатлевая томительный целомудренный поцелуй.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Так почему я не наказал Маттео, как вы думаете? — лукаво спросил он.

— Вы ещё не наигрались с ним? — предположила Агнета.

— Я ещё и не начинал.

Домой барон вернулся поздно, с уже готовым планом. Спал крепко и без сновидений.

К завтраку вышел в отличном настроении. Его губа поджила, и он не стал закрашивать следы удара. Подслеповатая тётушка не заметит, а другие не посмеют спросить. Проходя за спиной Маттео, он на секунду замешкался и шепнул: «После завтрака во дворе», а потом не смотрел на него, чтобы не смущать и не пугать.

Тётушка обрадовалась, увидев племянника в хорошем здравии:

— Ах, милый Эрик, я так беспокоилась! Юхан вчера сказал, что ты заболел.

— Я плохо себя чувствовал, Катарина, но то была не телесная болезнь. Теперь мне лучше, и я снова с вами.

— Рада слышать. Надеюсь, ты не откажешься сходить со мной на «Фортуну»? Она вернулась из России и стала под разгрузку.

— С удовольствием! Я с детства люблю разглядывать драгоценности, которые привозят ваши корабли. — Эрик окинул взглядом собравшихся за столом и добавил: — Тётушка, я уверен, что маэстро Мазини и синьору Форти тоже будет интересно побывать в порту и увидеть заморские товары.

— Конечно! Как же я сама не догадалась! Уважаемый маэстро, я приглашаю вас посетить мою торговую шхуну. И Маттео тоже, разумеется.

Хмурый Мазини хотел было отказаться, но в глазах Катарины читалась такая искренняя просьба, что он склонил голову в знак согласия:

— Мы принимаем ваше предложение, фрау Майер.

В отличие от Катарины, он хорошо разглядел повреждения на лице барона и не без причин опасался, что в их появлении виновен его ученик. Обладая редкой красотой, Маттео рано познал низменность человеческих страстей и научился им противостоять. Мазини не расспрашивал, что произошло в доме, когда он долго и бесплодно ждал пропуска в Верхний город в компании молчаливых стражников. Он подозревал, что его удаление из дома было частью коварного плана, и теперь держался настороже.

Когда маэстро отправился упражняться в игре на клавесине, Маттео выскользнул через чёрный ход, поспешно пересёк дворик и вышел за калитку на пустырь. Пасмурное небо нависало над разноцветными крышами, а флюгер на ратуше крутился как бешеный. Казалось, в Калин вернулась зима. Барон уже ждал, расхаживая по могильной плите и кутаясь в толстый шерстяной плащ. Маттео приблизился и молча остановился перед ним, разглядывая свои туфли. Барон сделал шаг навстречу: