Белое солнце Анголы

На фоне резко возросшего числа региональных, по большей части межэтнических конфликтов и крайне неудачной попытки США и НАТО силовым методом разрешить один из них, югославский, мысль возвращается к событиям, произошедшим за 10–15 лет до этого, — успешному мирному урегулированию на Юго-Западе Африки. А тамошний конфликт был, смею думать, не проще балканского, носил застойный характер, втянул непосредственно в свою орбиту более десятка государств и движений, таких как ЮАР, Ангола, Куба, США, СССР, Замбия, Зимбабве, Мозамбик, Танзания, Заир, АПК, СВАПО, УНИТА. Опосредствованное же участие приняли почти все страны Африки, а также такие государства, как Англия, Франция, Германия, Канада, Индия и многие другие.

Что крайне важно: соглашения, подписанные в декабре 1988 года в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке, в отличие от многих других международных договоренностей, сработали. Намибия, последняя колония в Африке, получила независимость. Оттуда ушла ЮАР, выведя до этого свои войска и из Анголы. Эту последнюю покинули кубинские части. Бурно пошли события в ЮАР, и вскоре там было покончено с остатками апартеида. Начался новый демократический период развития этой страны, что подтвердили очередные политические выборы в июне 1999 года. Изменилась к лучшему вся ситуация на Юге Африки.

Мне посчастливилось (теперь я точно знаю, что это правильное слово) внести свою лепту в поиск урегулирования на его финальных и решающих стадиях: в мае 1986 года на волне перестройки с легкой руки министра иностранных дел СССР Э. Шеварднадзе я был назначен его заместителем с обязанностями, в числе прочих, заниматься Африкой южнее Сахары.

Сразу же стало ясно, что мне, в духе тогдашнего времени, предстояло заняться критическим анализом нашей политики в данном регионе. Это вылилось в 5–6 конкретных поручений, которые были затвержены на первом же заседании Коллегии МИД, где я присутствовал в новом качестве. На протяжении всей моей дальнейшей работы на этом участке речь постоянно шла о том, чтобы соразмерить наши подходы с существующими реальностями, государственными интересами Советского Союза, новым перестроенным мышлением. Но, разумеется, так, чтобы с водой не выплескивать и ребенка.

Как и до сих пор, африканский континент не входил тогда в число наших внешнеполитических приоритетов. В сочетании с общим кредитом доверия, которым я располагал у лидеров перестройки, это дало мне уникальную возможность всерьез и по-крупному влиять на нашу политику, по крайней мере на Юге Африки. Причем, как в плане ее разработки, так и применения на практике.

По горячим следам не получилось обобщить опыт развязывания этого конфликтного узла. Возвращаюсь к нему только сейчас. Возможно, что-то может пригодиться и в нынешней обстановке. Да и вообще припомнить прошлое никогда не грех.

Какой застал ситуацию на Юге континента новоиспеченный африканист? До этого я занимался в МИД главным образом европейскими проблемами, хотя длительный период спичрайтерства для А.Громыко и других советских руководителей все более переключал на глобалистику[1].

Начать с того, что в этом регионе уже много лет шла война. Да не одна, а несколько, к тому же переплетенных между собой.

В Анголе друг с другом воевали ангольцы, в Мозамбике — мозамбикцы. Одну сторону, заметьте, представленную общепризнанными правительствами — участниками Организации африканского единства и ООН, поддерживали Куба и СССР. Другую, оспаривавшую власть, — соответственно группировки УНИТА и РЕНАМО — южноафриканцы. В случае же с Анголой — еще и Соединенные Штаты Америки.

ЮАР, жестко подавляя противников апартеида внутри страны, весьма агрессивно вела себя и вовне. Она незаконно оккупировала Намибию[2], дерзко пренебрегала всеми решениями ООН, в т. ч. знаменитой резолюцией Совета Безопасности № 435, принятой в сентябре далекого 1978 года. Стоит упомянуть, что это было детище «контактной группы», сплошь состоявшей из западных стран (США, Англия, Франция, Германия, Канада).

Юаровцы сурово расправлялись с повстанцами СВАПО. Под этой английской аббревиатурой была известна Народная организация Юго-Западной Африки. Надо признать, правда, что вооруженные стычки между ними, начавшиеся еще в 1966 году, носили довольно специфический характер. В Намибии плацдармы СВАПО были относительно слабыми. Основные базы находились к этому времени на территории Анголы. ЮАР исповедовала стратегию «передовых рубежей»: ее командос, рейдовые войска, зачастую немногочисленные, но специально обученные и оснащенные современным вооружением