Белые медведи. Сборник прозы - страница 33

- Маринэ Самвеловна, очень приятно, – девушка протягивает мне руку, сдерживает улыбку, стараясь сделать серьезное лицо.

Всю дорогу мы молчим. Точнее, она пыталась завести светскую беседу, но я мычала нечто нечленораздельное, а потом вообще включила радио на всю громкость. Я уже упоминала, что когда я смущена, то я веду себя, как типичный троглодит?

Я устроила девушку в лучшей комнате своей однокомнатной виллы, сделала ей маленькую экскурсию из серии «тут мы едим, тут моемся». Маринэ заварила из каких-то ароматных травок нам чай и вышла на балкон. Я же улеглась на кухне на диван, пытаясь изобразить сон. Лежать не было никаких сил. Во-первых, диван был короче меня на добрых полметра, а во-вторых, я слышала все, что она делает. Как ставит кружку на подоконник. Как отдергивает штору, чтобы полюбоваться на зарождающийся рассвет. Как заправляет за ухо прядь волос. Как тихо смеется своим мыслям.

Я рывком вскочила с дивана, и на негнущихся, затекших ногах поковыляла на балкон. Маринэ стояла ко мне спиной, чуть повернув голову влево. Первые солнечные лучи мягко подсвечивали ее профиль. Красивая…

- Ты спать вообще будешь или нет?!

Мои слова, кажется, прозвучали черезчур резко и брюзгливо. Девушка повернулась ко мне, на ее лице читались удивление.

О браво, Саша. Что это вообще? Возвращение мудзилы, часть вторая? Я мысленно ругала себя, но рот не желал закрываться:

- Я,  между прочим, пытаюсь уснуть, а ты шумишь. И шур и шур, как мышь за плинтусом.

- Извини, я не думала, что мешаю тебе. – Маринэ была явно смущена моим неадекватным поведением.

- Просто ляг на эту чертову кровать и спи!

Я вылетела с балкона, на ходу сшибая сушилку для белья, путаясь в шторах, тихо матерясь и пиная подвернувшиеся на пути гантели.

«И почему она меня так бесит? Прям задушила бы», - затянувшись сигаретой, я оттолкнулась ногами от земли, и детская каруселька закружила глупую женщину в черной «косухе» поверх пижамы с жирафами.

Внутренне я уже знала, почему Маринэ меня так раздражает. Она мне нравится. Знакомьтесь, Александра Николаевна Новосёлова – человекус неандерталикус. Увидев привлекательную женщину, она сначала орет, брызжа слюной и тестостероном, а потом бьет жертву дубинкой по голове и тащит в свою пещеру.

Поставив себе неутешительный диагноз, я поплелась домой. Извиняться перед бедной, ничего не подозревающей девушкой. Зайдя в квартиру, я наткнулась на рюкзак. Маринэ вышла мне навстречу:

- Сейчас вызову такси и уеду. Надо было сразу сказать, что я тебе мешаю.

Я вцепилась в лямку рюкзака мертвой хваткой и преградила выход из квартиры.

- Маринэ, прости. Просто я не выспалась, я задница, я больше так не буду, я не хочу, чтоб ты уезжала.

- Сколько «Я» в одном предложении, не удивительно, что ты такая, – девушка попыталась вырвать у меня из рук свою рюкзак и с силой дернула его на себя.

- Я… - ручка хрустнула, и мы обе хлопнулись на спину.

В комнате воцарилась тишина, а потом мы рассмеялись. Я давно так не смеялась, вот чтоб совсем легко и без притворства, от души.

- Оставайся, обещаю не рычать и быть паинькой.

Маринэ осталась, прошло три недели, мы привыкли друг к другу. Утром я готовила завтрак, вечером она ждала меня с ужином. Мы смотрели кино, говорили о мелочах и о серьезных вещах, ходили в магазин, пару раз в гости забегала Аська. Все было хорошо, ни одной ссоры, ни одного спора. Эдакая ванильная сказка, мне нравилось жить в ней, наверное, я скучала по таким простым вещам как человеческое тепло, уют и просто приятная компания.

Больше всего мне нравились вечера. Мы садились на кровать и смотрели телевизор. Но чаще просто говорили обо всем на свете. И если первое время Маринэ сидела от меня отстраненно, то последние полторы недели она приобрела привычку садиться рядом и к середине вечера засыпать, уткнувшись мне куда-то в плечо. Ледяной панцирь, сковавший мое сердце, дал трещину, больше всего на свете мне хотелось, чтоб эта ее привычка, вот так засыпать в моих объятиях, не прекращалась никогда.

8 марта я встала пораньше, хотелось купить Маринэ цветов. «Подарю просто так. Может же одна женщина подарить другой женщине букет в знак великого женского праздника?» - думала я, бодро вышагивая по весенним лужам на тротуаре и сжимая в руках хрупкие ножки розовых тюльпанов.