Белые зубы - страница 14

– Свидетели Иеговы, черт бы их подрал? Пусть катятся куда подальше!

Некоторые были изобретательнее:

– Извини, дорогуша, ты знаешь, какой сегодня день недели? Воскресенье, так? Я устал. Я всю неделю создавал сушу и океаны. Сегодня я отдыхаю.

В доме № 75 она битый час слушала четырнадцатилетнее светило физических наук по имени Колин, который, оглаживая взглядом ее юбку, пытался логическими доводами разубедить ее в существовании Бога. Потом она позвонила в дом № 87. И Райан Топс сказал:

– Да?

Криво ухмыляясь, он стоял перед ней во всем своем великолепии – рыжая копна и черная водолазка с высоким воротом.

– Я… я…

Она отчаянно пыталась забыть, что на ней белая блузка с гофрированным воротником и шотландка до колена с поясом, заявлявшим гордо: «Господь близко».

– Тебе чего? – яростно затянувшись гаснущей сигаретой, спросил Райан. – Или чего другого?

Клара улыбнулась во все свои торчащие зубы и перешла на автопилот:

– Доброе утро, сэр. Я из местного Зала Царств, мы, свидетели Иеговы, ждем, когда Господь снова подарит нас своею милостью и придет к нам, как Он уже делал на короткое время – только, к сожалению, невидимо – в 1914 году от Своего Рождества. Но мы верим, что теперь уж Он нам явится. Он сойдет на Армагеддон в тройном огне ада, и в тот день спасутся немногие достойные. Хотите узнать…

– Чего?

Клара была готова разрыдаться, но не отступала.

– Хочете узнать об учении Иеговы?

– О чем?

– Об учении Господа нашего Иеговы. Ну это как лестница. – В качестве последнего средства Клара всегда прибегала к метафоре своей матери о святых ступенях. – Вот вы идете вниз по лестнице, а у вас под ногами нет ступеньки. И я просто предупреждаю вас: берегись! Просто хочу привести вас на небеса. Не хочу, чтоб вы ноги себе переломали.

Привалившись к дверному косяку, Райан Топс долго смотрел на нее из-под рыжей челки. Клара почувствовала, что складывается под его взглядом, как телескоп. Еще немного, и она бы наверняка исчезла вовсе.

– Есть некоторые материалы для почитать… – Она неловко раскрыла свой чемоданчик, не спуская пальца с замка, но низ чемодана не придержала. Пятьдесят экземпляров «Сторожевой башни» разлетелись по ступеням.

– Сёдня все из рук валится! – Она поспешно плюхнулась за ними на землю и оцарапала левую коленку. – Ой!

– Тебя зовут Клара, – произнес Райан. – Ты из нашей школы.

– Да, – сказала Клара, забывшая о боли от ликования: он помнит ее имя! – Из Святого Иуды.

– Я в курсе, как она называется.

Клара покраснела так, как только умеют краснеть чернокожие, и уставилась в пол.

– Безнадега. Все эти святые дела, – сказал Райан, украдкой вытаскивая что-то из носа и стряхивая в цветочный горшок. – Взять хоть ИРА. Или еще кого.

Он еще раз прошелся взглядом по высоченной фигуре Клары, потратив невероятное количество времени на изучение внушительной груди и сосков, проступивших сквозь белую синтетику.

– Да ты лучше входи, – наконец сказал он и скосил глаза на ободранную коленку. – Приложим чего-нибудь.

И была тайная возня на кушетке Райана (гораздо более результативная, чем можно было ожидать от верующей христианки), и старый покерщик дьявол легко выиграл еще одну партию у Господа Бога. Были щипки, кувырки и барахтания; и не успел школьный звонок известить об окончании понедельничных занятий, как новость о Райане Топсе и Кларе Боуден (во многом благодаря всеобщей к ним неприязни) облетела почти всю школу Святого Иуды; на здешнем лексиконе это называлось «гулять» друг с другом. Могла ли Клара грезить об этом даже в самых жарких своих ювенильных мечтах?

Впрочем, выяснилось, что «гуляние» с Райаном сводится к трем основным пунктам (по порядку их значимости): восхищению мотороллером Райана, восхищению пластинками Райана, восхищению самим Райаном. Другим девушкам, возможно, свидания в гараже Райана, который вечно копался в моторе, без устали вохваляя его тонкую организацию, показались бы скучными, однако для Клары не было ничего упоительнее. Она быстро усвоила, что Райан патологически скуп на слова, а если о чем и говорит, то исключительно о собственной персоне: своих надеждах и страхах (все они касались мотороллера) – он был убежден, что они с мотороллером долго не проживут. По какой-то причине Райан впечатлился лозунгом конца пятидесятых: «Живи быстро, умри молодым», и хотя его мотороллер выжимал максимум 35 километров в час под горку, любил мрачно попросить Клару «не слишком увлекаться», потому как он здесь не надолго: «возьмет да и кончится с треском». Та представляла, как истекающий кровью Райан будет лежать в ее объятиях и под конец признается ей в своей бессмертной любви; воображала, как в память о своем моде станет год носить черные водолазки и закажет на похоронах «Закат на мосту Ватерлоо»