Белый архив - страница 39

Припарковав свой новенький порше у нужного здания, я с важным видом отправился к входу. Внутри, как и всегда, находилась толпа народу. Людишки разбились на маленькие группы и глазели на разные детские поделки. Я бросил взгляд на дальний угол комнаты, и увидел там знакомые лица. Сотрудники завода, на котором я работал до перерождения, рассматривали многочисленные картины. Среди сотрудников присутствовали и мои друзья. Сразу нахлынули воспоминания, как мы частенько собирались и квасили. Разве мог я уйти, не перемолвившись хотя бы с одним из них словечком?

– Какие люди! – подошел я к другу из прошлой жизни, и протянул руку. – Привет, Паш, как жизнь?

Паша посмотрел на меня, озадаченно сощурив глаза.

– Мы знакомы? – спросил он, пожимая мою руку.

– Ну, ты даешь! Бухали на прошлой неделе, уже не помнишь? – ткнул я пальцем в небо. Но тут не прогадаешь. Меньше, чем три раза в неделю, никто на заводе не квасил.

– Да как-то не… – начал говорить Паша, но я перебил.

– Ты бы завязывал, а то совсем перестанешь людей узнавать. Как жена, дочурка, не хворает?

– Эээ… нет, все нормально – ответил неуверенно друг. – Ты на заводе работаешь?

– Не пугай меня, Пашок, совсем перетрудился? – улыбнулся я. – Лео. В блоке «Б» горбачусь. Вот и до меня Нитка добрался. Сказал, езжай, деткам помоги. Как самому приехать, так не, занятой он сильно. Бывают же такие жлобы, а?

Ниткой у нас называли начальника, чья фамилия была – Ниточкин. Улавливаете связь? Услышав знакомую кличку, Паша улыбнулся и кивнул.

– И не говори.

– Как спина твоя, полегчало?

– Да, уже почти прошла – видимо, Паша изо всех сил старался вспомнить, когда рассказывал мне о своих болячках.

– Ну и отлично – сказал я. – Осталось только гемор вылечить, и можно жить, да?

Я похлопал Пашу по плечу, он раздосадовано вздохнул:

– Пора бросать пить.

– Тоже верно – подытожил я и повернулся в сторону – Девушка!

Ко мне подошла девушка, отвечающая за продажу картин.

– Пожалуй, возьму эту. Отличная. – Указал я на картину, висящую передо мною. На ней красовалась, довольно неплохо нарисованная, овчарка.

– Я тоже хотел её купить – обратился ко мне Паша.

– Да ладно тебе, моя дочурка обожает собак, я же рассказывал – сочинил я на ходу.

В прошлый раз эту картину купил именно Паша. Опередил меня тогда буквально на минуту. Среди прочих других, рисунок овчарки казался самым крутым. И теперь он достался мне. Так то!

Девушка сняла картину со стены, и мы отошли к столу оформить покупку.

– Возьму её за сотку – сказал я.

– Как пожелаете, – ответила она, мило улыбнувшись – цену назначаете сами.

Я достал из барсетки две толстенных пачки денег. Боковым зрением увидел, как округляются у девушки глаза.

– Ровно сто тысяч долларов. Можете пересчитать.

Девушка, с открытым ртом, взяла пачки в руки, и посмотрела на меня.

– Поверю на слово – ошеломленно проговорила она.

– Где у вас можно узнать реквизиты для пожертвований? – спросил я.

– Там есть стенд… у выхода – указала она на дверь, прижимая деньги, будто боялась, что я начну их отбирать.

– Спасибо. Хорошего вам дня.

Я взял пакет со своей овчаркой и направился к выходу. Меня переполняли невероятные чувства, которых раньше никогда не испытывал. Что-то новое и необычное. Оказывается, отдавать кучу денег на благие дела не менее приятно, чем богатеть. Особенно, если помогаешь сиротам. Может, я проникся так оттого, что и сам когда-то потерял родителей, и был бы не против от подобной помощи. Так или иначе, менять чьи-то жизни в лучшую сторону, приносило мне огромное удовлетворение. В мире стало одним филантропом больше!

Я пробрался к стенду сквозь многочисленную толпу, и взял один из буклетов. Убедился, что на нем присутствует номер банковского счета для пожертвований.

– Прекрасную картину купили – послышалось вдруг сбоку от меня.

Я повернулся и увидел еще одно знакомое лицо. Передо мною стоял добродушный на вид мужичок, чуть старше меня, с прической в стиле Дональда Трампа. Попытался быстро вспомнить, откуда его знаю, но не смог.

– Я её тоже заприметил, но опоздал – продолжил собеседник.

– Не вы один – ответил я.

– Сколько не пожалели на нее?