Белый - цвет тоски - страница 34

— Но леди и не показывают каждому свою мокрую…

— Заткнись! — он снова смеется и хватает меня за ягодицы, чтобы так сильно сжать, примерно также я замешиваю тесто для цельнозернового хлеба…

— Т-ты так вульгарно говоришь! — жалуюсь я, когда ничего не происходит, и ощущаю на себе только его руки.

— А ты сама такая... Спокойно соглашаешься с этим, Джолли, — когда он это произносит, я снова чувствую его член внутри себя, как он снова и снова буравит меня. Моё тело содрогается, и я не успеваю вовремя сжать губы, когда его бёдра вжимаются в мой зад.

— И, хотя ты это оспариваешь, но я знаю, что тебе это нравится. Что тебе нравится всё, что я с тобой делаю. Что ты ценишь мою твёрдость, знаю, а также то, как я с тобой обращаюсь. Только тебе неприятно, что приходится это оспаривать. Но если мы только вдвоём, тебе этого не нужно. Просто наслаждайся… — он осторожно выходит из меня, чтобы тут же нанести новый удар. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее! При этом смазка ему очень хорошо помогает. Он скользит уже достаточно хорошо и следит за приятным чувством, которое с каждым движением все сильнее и сильнее распаляет меня.

— Это неправильно!

— Перестань, я прав, и ты знаешь это тоже. В глубине тебя есть та, другая... Очень глупо! — конечно, он хотел при этих словах совершить ещё один толчок, чтобы тем самым обосновать свои слова.

— Да, очень глубоко в тебе ты настолько же испорченная как я! — Я бы очень хотела ответить на это что-то, но ввиду того как быстро он принялся за дело у меня отсутствовали всякие слова. Я вздыхала и громко дышала, крепко хваталась за стропы и пыталась уловить каждое движение его руки. Вот он крепко ухватился за мои бёдра, а его руки скользят по моей спине и животу. Откуда он берет столько сил? Прежде всего, на эти сильные толчки? Мне нравится это всё, сейчас мне кажется, что он вытрахивает мне мозг… Господи, сейчас я даже думаю таким вульгарном языком! Что он со мной делает?

Вдруг он замедляется, до полной остановки и выходит из меня.

— Ммм! Эй… Что там произошло?! — хорошо, что при таком виде секса я не могу получать оргазм, это мне уже ясно, ну зачем же он прекратил?

— Я сменю презерватив, — отвечает он мне, когда я вишу как рыба на крючке и расстроенно трепыхаюсь.

Начинаю сопеть и пытаюсь быть не такой громкой, хотя едва чувствую на себе его руки, от счастья громко выдыхаю. Наконец-то он продолжает, или?

— Я немного удовлетворил твою похоть, не правда ли? Твои половые губы действительно розовые и плотные… кажется, у меня есть что-то для тебя, — он неторопливо отходит немного дальше, в то время как я пытаюсь, в конце концов, туго сомкнуть свои ноги… но это остается всего лишь попыткой.

Моё сердце бьется в диком ритме и, хотя очень рада небольшой паузе, однако звук вибрации меня нервирует.

— Никакого пластика, — в ярости бросаю эти слова и начинаю дергаться. Он же не может вставить мне какую-то пластиковую штуковину, когда у него такой прекрасный член! Я могла бы закричать… не мог бы он просто продолжить, пожалуйста? Это так неправильно!

— Это силикон, — объясняет он мне, и начинает крутить штуковиной вокруг моих ягодиц, пока не вводит ее в заднее отверстие. Он дьявольски толстый и покрыт пупырышками… и длинный.

— О… святой… о, господи! — черт, что это?!

— Из тебя получилась бы прекрасная монахиня, — говорит он и заразительно смеётся, двигая эту штуковину вперёд-назад.

Когда он оказался полностью во мне, то не стал ее вытаскивать, а отошёл в сторону! Что это ещё такое?

Тут я слышу звук открывающейся клейкой ленты и потом... что? Что это? Одни движением приклеивает что-то к моему заду. Толстыми и широкими кусками, приматывает вибратор от левой до правой ягодицы.

— Так он останется там, где есть. Это специальная клейкая лента, она не вредит коже. Ах, да, она розовая, если вдруг тебе это интересно.

— Нет, это абсолютно меня не интересует! Прекрати со мной играть! — опять начинаю трепыхаться, это не было хорошей идеей, из-за этих движений туда-сюда начал двигаться вместе со мной и вибратор, так что лучше бы вела себя потише. С другой стороны, никак не могу прекратить двигать бёдрами и уже не пытаюсь приглушить свои стоны.