Белый - цвет тоски - страница 53
Через два дня полиция ворвалась в дом моих родителей. Они сказали, что я занималась проституцией. Сказали, якобы мужчина является скрытым полицейским, что я предложила ему себя, тогда он отказался, установил мою личность, а я просто сбежала, но это неправда! Он занимался со мной сексом, и я до сих пор не знаю, как он выяснил, где я живу! Я могу только представить, что он, должно быть, преследовал меня!!!
Полицейские были очень жестоки. Они оскорбляли меня, называли шлюхой и затем заперли в камере. Мне нельзя было никому звонить, мне ничего не давали попить, мне ни разу нельзя было сходить в туалет. Так как я была прикована… я не смогла… сдержаться. Это было ужасно и бесчеловечно!
На следующий день я оказалась в камере с одиннадцатью другими женщинами, все знали имя чёрта!!! Брэкк!!!
В тот же вечер меня взяли под стражу, и должна была делить камеру с тремя другими молодыми девушками, одна из них до сих пор является пропавшей! Она просто как сквозь землю провалилась! Но тогда это длилось всего две недели, затем меня осудили… Это был анекдот!
Судья долго смотрел на меня и был таким… надменным и… Боже, таким противным! Он так смешно на меня смотрел, как будто его возбуждало то, что он посадит меня в тюрьму. В тюрьме его все боялись… Среди женщин есть много слухов… много! Этой свинье больше нельзя быть судьёй! Я знаю, я совершила ошибку, но это осуждение разрушило мою жизнь!!!»
— Она была в одной камере с девушкой, которая теперь является пропавшей? — бормочу я и серьёзно смотрю на Эйвери.
Пока мы едем к Шону и Тэйлору, которые уже давно дома, я шлю нашему техническому аналитику сообщение о том, что он должен это проверить.
Когда мы прибываем к Шону и Тэйлору, Шон вне себя от гнева.
— Что же произошло? — хочу я знать.
— Джолли натворила больших дел! Она просто сбежала и отделалась от двух своих преследователей! — гневно говорит Шон и несётся в кухню, чтобы сделать себе ещё один кофе.
— О горе… — каким-то образом я уже могла подумать, что Джолли не очень понравится находиться со своими надсмотрщиками. Я иду к Шону и готовлю поднос, для того чтобы мы четверо выпили кофе. Мужчины из службы безопасности ушли. На самом деле они были здесь только для того, чтобы присматривать за Джолли.
— Коллеги из службы безопасности всё ещё здесь? — осторожно спрашиваю я.
— Нет. После того как исчезла Джолли, их отозвали. Никто не знает, где она. Если она в скором времени не даст о себе знать, я буду смотреть на её ситуацию пессимистично. Это хотя бы даст предостережение! — Шог ворчит, пока я спокойно стою рядом с ним и ставлю сахар и молоко на поднос.
— Тебе нужен душ, и нужно что-нибудь поесть. Что ты думаешь о том, чтобы ненадолго пойти наверх, пока я что-нибудь приготовлю для всех нас? — предлагаю я ему.
Однако Шон только трёт глаза и качает головой.
— Мы должны работать дальше, так у нас будет шанс найти Ванессу живой… — возражает он мне.
— Ты на ногах почти восемнадцать часов. Сейчас сходи хотя бы принять душ. Мы хотим найти Ванессу. Все мы. Но мы также нуждаемся во сне, чтобы мы могли работать наиболее сосредоточенно! — прошу я его настойчиво и кладу ладонь ему на плечо. Шон вздыхает и наконец-то кивает.
— Я тороплюсь, — он покидает кухню, и я могу позаботиться о кофе, который приношу Эйвери и Тэйлору. Оба сидят на диване в гостиной и изучают документы.
Я же готовлю нам рис с овощами и мясом. Готовка отвлекает меня. При этом я всегда могу хорошо поразмыслить.
— Ты выглядишь крайне сосредоточенной, — говорит Эйвери, который приходит мне на помощь.
— Что, если это судья? — шепчу я.
— Ммм? Что ты имеешь в виду? Что сделал судья? — Эйвери вопросительно смотрит на меня. Но по его взгляду я узнаю, что он очень хорошо понял, что я имею в виду.
— Что, если он хочет наказать девушек и после их освобождения? — продолжаю я свою теорию.
— Потому что он не мог наказать их ещё строже? — спрашивает меня Эйвери.
— Да, почему нет? Такому агрессивному, каким он был, такому гневному, такому надменному точно недостаточно взятия под стражу. И, согласно тексту, который написала Ванесса, у меня сомнительное чувство.