Белый фронт генерала Юденича. Биографии чинов Северо-Западной армии - страница 14

Правда, через несколько дней в штаб Юденича прибыл из Тифлиса состоявший при Великом Князе бывший начальник Генерального штаба генерал Ф.Ф. Палицын и со свойственными ему обстоятельностью и эрудицией стал доказывать письменно и устно невозможность взятия штурмом, без длительной подготовки, такую мощную укрепленную твердыню, какой является Эрзерум. Позже, в эмиграции, в письме адмиралу В.К. Пилкину от 4 июня 1921 г., Юденич писал про генерала Палицына: «Он и на Кавказе, когда я шел на Эрзерум, докладывал Великому Князю о невозможности зимней кампании на Кавказе, а мне присылал записки с подробным анализом обстановки карандашом и мелко написанные, я их не читал, передавал своему нач[альнику] штаба, который их тоже не читал и в свою очередь передавал кому-то»{~17~}.

Путь к Эрзеруму преграждал Девебойнский горный массив высотой свыше 2000 метров. На нем располагалось 11 мощных фортов с тяжелой артиллерией, построенных еще английскими инженерами во время и после Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На юге обход Девебойнской позиции прикрывала группа фортов, построенных немцами. Генерал Юденич решил сосредоточить свою лучшую 39-ю пехотную дивизию на северном фланге Девебойнской позиции, предварительно заняв Кара-Базар, откуда открывались подступы к форту Чобан-деде. Он сам в середине января в сопровождении своего полевого штаба осмотрел позиции у Деве-Бойны.

После длительной подготовки и прибытия тяжелой артиллерии из крепости Каре генерал Юденич назначил штурм на 29 января 1916 г. То, что на Эрзерумском направлении перед началом наступления было сосредоточено больше 80% войск из состава Кавказской армии и что другие участки фронта были оголены, было без сомнения рискованным. Но как истинный полководец, «рискобоязнью» он не страдал. Юденич рассчитывал на доблесть войск, ту доблесть, которая должна была обеспечить ему максимальный темп операции и внезапность, не позволявшую турецкому командованию подготовить и организовать контрудар на других, до предела ослабленных участках русского фронта.

И генерал Юденич не ошибся. Несмотря на снежные вьюги на горных плато и обледеневшие скалы, по которым приходилось пробиваться к турецким фортам при 20-градусном морозе, войска выполнили поставленные перед ними задачи в течение 5 суток. Конечно, дело не обошлось без жестоких кризисных ситуаций, как например, героическая оборона несколькими ротами Бакинского полка под командой полковника Пирумова захваченного ими форта Делангез от яростных контратак турок. Когда последняя атака турок была отбита, в строю из 1400 солдат и офицеров оставалось 300, вместе с ранеными.

К вечеру 1 февраля 4-я Кавказская стрелковая дивизия прорвала фронт южнее форта Тафта и вступила с боем в долину Эрзерума. 2 февраля доблестный летчик поручик Мейзер лично доложил в штабе Юденича, что наблюдал, как большое количество повозок уходит из Эрзерума на запад, что означает, видимо, эвакуацию тылов. Получив эти сведения, а также донесения от 4-й стрелковой дивизии, Юденич отдал приказ о немедленном общем штурме. Он удался. На рассвете 3 февраля 1916 г., на пятый день операции, войска Кавказской армии подошли к Карским воротам города. Первым вошел в город с казачьей сотней есаул Медведев — старший адъютант штаба 1-го Кавказского корпуса. При штурме было захвачено в плен 235 турецких офицеров и около 13 000 солдат. Было взято 323 орудия.

Утром того же дня генерал Юденич выехал на автомобиле в Эрзерум и, пересев из-за глубокого снега на перевале Деве-Бойна на лошадь из проходившей казачьей части, прибыл в Эрзерум, где отдал приказания о преследовании. В результате энергичных действий Сибирской казачьей бригады были захвачены в плен остатки 34-й турецкой дивизии, не считая нескольких тысяч пленных и многочисленных орудий.

Через неделю в Эрзерум прибыл Великий Князь Николай Николаевич. «Он, — пишет генерал Штейфон, — подошел к выстроенным войскам, снял обеими руками папаху и поклонился до земли. Затем обнял и расцеловал Юденича».

В связи с вопросом о награждении генерала Юденича начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал Алексеев сразу после штурма Эрзерума запросил Великого Князя Николая Николаевича: «На случай, если Государь Император изволит обратиться ко мне, всепреданнейше испрашиваю указания Вашего Императорского Высочества для доклада по сему и как могли бы быть редактированы заслуги этого генерала в Высочайшем приказе»{~18~}.