Белый клык - страница 23
— Я хотел бы, Блейк, честно. Может быть, Адам забрал меня из приюта, научил сражаться и показал, как достигнуть цели, но ты… ты показала мне «почему» я должен сделать это. Адам научил меня жестокости, ты — доброте, он воспитал во мне решимость, ты — дала мне принципы. Что бы ты ни воображала себе сейчас, что бы ни произошло между нами дальше, ты останешься важна для меня. Я хотел бы сам увидеть, как ты взрослеешь, как заводишь друзей и становишься настолько оглушительно счастливой, насколько это вообще возможно, но…
— Я не могу уйти, Блейк, не могу бросить всех остальных фавнов один на один с SDC — они не остановятся, пока не загонят нас в тоже положение, в каком мы были до войны. Это единственный путь.
— Нет, Браун, — покачала она головой. — Это не может быть правдой. Всегда есть другой выход.
— И какой же? Мирные демонстрации? Мы уже пробовали, не работает: всем плевать. Злые люди не остановятся просто потому, что ты попросила их быть хорошими. Права не даются — их берут силой.
— Я найду его. Я верю, он существует, Мор. Есть способ исправить этот мир без того, чтобы убивать подростков на камеру.
Он отвел взгляд и она ясно видела на его лице боль, перемешанную со стыдом. Это принесло ей облегчение — она не видела его год, и не знала, что он чувствовал о смерти Лавендера Лайма. Эта боль, это сожаление и позор — они вернули ей надежду.
Он не как Адам. Для него еще есть путь назад.
— Я найду его, — вновь повторила она. — Даю тебе слово.
Он улыбнулся — совсем как в старые времена, улыбкой, которую он дарил только ей.
— Я буду ждать, Блейк. А теперь ступай, пока тебя никто не увидел. Ребята далеко и заняты Прахом — я не думаю, что кто-то что-то видел.
Он протянул ей руку, чтобы помочь подняться… и тут тишину разбил такой знакомый выстрел, заставив Брауна чуть покачнуться, когда крупнокалиберный снаряд врезался ему в плечо.
«Нет…»
Второй выстрел, на сей раз попавший фавну-медведю в грудь, развеял все робкие надежды Блейк. Это была коса Руби.
Прежде, чем она успела что-то сказать, Браун прыгнул, ломая асфальт и оставляя за собой след двух огненных реактивных струй, одним прыжком сократив расстояние между собой и маленьким снайпером вдвое.
Все, что могла сделать Блейк для лидера своей команды, было:
— Не убивай ее! — закричала она, молясь, чтобы он услышал.
Если признаться честно, Пенни не ожидала, что, согласившись помочь ее первой в жизни подруге в поисках другого ее друга, она закончит вечер, ввязавшись в бой с террористами Белого Клыка. Но когда ее сенсоры засекли звуки ожесточенного в боя в нескольких кварталах к северу, а желтая сигнальная ракета (призыв о помощи в Вакуо — сообщили ее базы данных) осветила сумерки, не было ни единого способа, которым она могла остаться в стороне.
И когда Руби, протараторив что-то о «Это-Блейк-я-точно-знаю-это-Блейк», сорвалась с места, молнией метнувшись в сторону доков, оставляя за собой след из медленно падающих на землю алых лепестков роз, она, ни мгновение не сомневалась, бросилась вдогонку.
Ее создали, чтобы защищать людей, в конце концов.
К ее удивлению, крошечная Руби оказалась на месте быстрее и когда Пенни наконец догнала, уже вступила в бой с противником. Огромный фавн-медведь, судя по всему, уже успевший побывать в бою, учитывая кровь, текущую из глубокой царапины на щеке, запрыгнул на крышу прямо перед ней, не обращая никакого внимания на крупнокалиберные снаряды, что ударяли его в грудь один за другим.
Пенни не стала сразу влезать в сражение, решив сначала собрать информацию — Руби пока не была в непосредственной опасности, а ей приказали не привлекать к себе много внимания.
Фавн в стальной маске Белого Клыка, закрывающей верхнюю половину лица, внезапно прыгнул, задействовав реактивные ботинки, подскочил совсем близко к маленькому снайперу, протягивая руки к ее оружию…
И тут информации накопилось достаточно, чтобы базы данных выдали первому андроиду-ИИ, способному вырабатывать ауру, имя врага: террорист, известный в Атласе как Фавн-из-стали, чье Проявление давало ему силу, достаточную, чтобы разрывать танковую броню голыми руками и прочность, из-за которой даже противотанковые снаряды наносили ему что-то среднее между «легкой раной» и «глубокой царапиной».