Белый клык - страница 31
И вот сейчас он стоял здесь, перед семьюдесятью разрушительными боевыми машинами и думал о том, действительно ли он будет тем, кто начнет вторую Войну за Права? Если отбросить все остальное, оставив лишь эффективность, это действительно было лучшее время: в свете предстоящего фестиваля Витал, в Вейл прибыл флот Атласа вместе с их кибер-армией — глаза всего мира были прикованы с турниру. Самое время ударить — если действительно получится выбить зубы одновременно и Вейл, и Атласу на таком громком событии, то есть шанс, что все получиться.
Вот только обратной дороги уже не будет.
«Ты действительно сделаешь это?» — тихо спросила Блейк у него в голове. — «Фестиваль Витал — символ мира. Люди (и фавны!) придут туда радоваться и веселиться, наблюдать, как самые великие герои во всем Ремнанте — Охотники, меряются силой, чтобы определить лучшего. Ты действительно разрушишь это, на самом деле зальешь невинной кровью (а она обязательно прольется!) белый песок арены, нарядные улицы, зеленые парки… детские площадки? Ты превратишь праздник мира и сотрудничества в кровавую баню? Так ты хочешь, чтобы они запомнили нас? Так ты хочешь, чтобы люди думали о нас?»
Он почти слышал ее, почти видел ее печальное лицо, тихие слезы, текущие по щекам.
«Так ты хочешь, чтобы я запомнила тебя? Ты вообще сможешь жить после этого? Смотреть в зеркало, вставать по утрам, произносить мотивирующие речи новобранцам?»
«Это цена, что должна быть уплачена; это грех, что мы можем искупить позже» — начал Моррон свою привычную мантру, но осекся, осознав, насколько жалкой она звучит.
Воображаемая Блейк просто смотрела с самым страшным выражением на лице — разочарованием.
«У тебя есть только слова, Блейк» — тихо сказал он. — «У тебя нет иного пути. У Адама, кроме слов, есть дела, есть путь, есть выход. Может, не лучший, может, плохой, но все еще путь, до сих пор выход».
Последний раз настолько беспомощным он чувствовал себя, когда смотрел в заполненные слепым животным ужасом сиреневые глаза Лавендера Лайма. Последний раз чувствовал себя настолько грязным — когда его красная кровь брызнула ему на лицо, попала на губы…
— … раун! Браун, мать твою!
Он вздрогнул от резкого звука выстрела, разогнавшего тишину склада, и чуть наклонил голову, когда в затылок ему врезалась пуля. Оглянувшись, он заметил Хонга, махающего ему со второго этажа рукой.
— Ты там уже пятнадцать минут стоишь! Кончай пялиться на игрушки, тебе все равно такой не дадут! Я буду рассекать на нем! Я!
Браун на это только улыбнулся. На Хонга всегда можно было рассчитывать, чтобы превратить все происходящее в фарс. Иногда это было благословением.
Хотя чаще всего его просто хотелось стукнуть посильнее.
— Айда к нам! Курай распугал остальных, Скарлет метнулась за бухлом, я… ну, я типа взял на себя самую опасную миссию и выстрелил тебе в затылок.
— Ты мог просто спустится и похлопать меня по плечу, придурок… — проворчал Браун, отворачиваясь от Паладинов, и поднимаясь по лестнице.
— И в чем веселье? — не понял Хонг.
— Твое счастье, что ты маленький и хрупкий, — вздохнул Моррон, проходя в комнату и направляясь к раковине — вымыть руки. — Я даже стукнуть тебя как следует не могу — ты же развалишься нахрен.
— Давай я? — предложила Скарлет, разливая по стаканам водку.
— Эй! — забеспокоился Хонг. — Это против правил!
За почти полтора года партнерства он прекрасно выяснил границы, внутри которых может безнаказанно демонстрировать свое чувство юмора на своем партнере без опасности закончить кровавым пятном на стене — Браун позволял ему многое, пока это не выходило за очерченные им же рамки. Скарлет подобной терпимостью не страдала, и какие бы странные отношения не связывали эту парочку, профилактических звездюлей он чаще всего получал именно от девушки-койота.
— Правило команды номер один: «Когда кто-то хочет убить Хонга — остальные помогают», — процитировала Скарлет, пододвигая в центр стола закуску. — Больше никаких правил нет.
— Так может, нужно добавить новое? Что-то типа: «Нельзя передавать свои удары другим»?
— Может, — согласилась Скарлет. — Как насчет: «Десять льен за каждую тупую шутку»?