Белый клык - страница 50

— И совместный удар Мистраля и Вакуо разрушает оборону Вейл. Отважные войска Мистраля врываются в город и начинают…

Хонг поперхнулся собственными словами, когда Курай аккуратно положил поверх их атакующих карт свою собственную, с изображенной на ней строгой блондинкой в очках.

— «Глинда Гудвич», — тихо сообщил он очевидное, бросая кости.

— Оборона Вейл восстановлена, — уныло проворчал Хонг, сверля злым взглядом две шестерки. — Все повреждения починены, стена снова стоит. Солдаты Мистраля одевают штаны и готовятся к осаде… Тяните карты, ребята.

Спустя пару секунд, осмотрев выуженные из колоды карты, он разочарованно грохнул их на стол (рубашкой вверх, разумеется), и вздохнул:

— Блин, день команды без медведа отстой. Эта игра рассчитана на четвертых! С Атласом мы бы тебя сделали!

— Где он, кстати? Я его с утра не видела.

— Там же, где и последние дня три, — проворчал Хонг. — Заперся у себя в комнате, обложился картами, донесениями и записями предыдущего турнира Витал в Вейл и отчаянно шаманит, пытаясь состряпать план операции с минимумом жертв.

— Как он вообще может что-то планировать? — покачала головой Скарлет. — Нам же здесь ни хрена не говорят! Мы тут как большая красная тряпка для копов: «Белый Клык все еще в городе! Фавн-из-стали все еще буйствует! Расслабьте булки — мы ничего особенного не планируем!»

— А вот так, — развел руками лис. — Ты не поверишь — у него даже что-то получается. Хочешь поспорим — если он и ошибется, то ненамного?

— Да ну тебя…  — буркнула Скарлет, откидываясь на стуле и закидывая ноги на стол. — Мне скучно, Хонг.

— Курай все еще здесь, ты не забыла? Пусть хотя бы из комнаты выйдет…

— Иди в жопу, Хонг, я не в настроении. Он ел вообще?

— Я ему что, нянька? Откуда мне знать?

— Ты его партнер. Партнеры заботятся друг о друге.

— Ты Брауна вообще знаешь? Заботится о нем? Да он сам о ком хочешь позаботится!

— Не после боя на автостраде, — заметил Курай, обрывая спор. — Не после Блейк.

В том, чтобы молчать большую часть времени, есть свои преимущества: когда ты наконец открываешь рот, все настолько удивляются, что затыкаются и слушают.

— О, ну хорошо, — закатил глаза лис. — Его бывшая подружка ушла в самоволку, по старой памяти пришла на сходку и услышала, чего не следовало. Он догнал, они немного подрались, потом поговорили, копы и атлаские вояки не переворачивают весь Вейл в поисках Паладинов — значит, они достигли соглашения. К тому же Торчвик наконец заткнулся со своей херней в стиле: «Я здесь главный!» и свалил на новую базу. По-моему, все замечательно!

— Чего вы на меня так смотрите?! — буркнул он через пару секунд. — Это что — жалость?!

— Ты идиот, Хонг, — вздохнула Скарлет. — Честно, я всерьез.

— Блейк (Блейк!), за любую шутку над которой он бил тебе морду, которой звонил из Атласа каждый раз, когда выдавалась возможность, с которой он вырос вместе, не просто ушла от нас — она все это время была под боком и даже не попыталась выйти на связь. Она шпионила за нами. Она в одной команде со Шни! ШНИ! — на последнем слове девушка-койот сорвалась на глухое рычание.

— А еще грядущая операция, которую командир называет «гребанной войной», — добавил Курай. — То, что мы здесь в темноте, изображаем присутствие и пугаем копов — работа важная, мы подходим для нее лучше всего, но недостаток информации его убивает.

— Ой, ладно, ладно! — раздраженно отмахнулся Хонг. — Он переживает. Что, в первый раз, что ли? Сами знаете, как все будет — он будет хмуриться, зависать в раздумьях, рычать не по делу, потом сломает пару стен, может, напьется… если будет совсем хреново — пойдет в лес, поиздевается над Беовульфами, поиграет в футбол Урсой, оторвет хобот Голиафу, а потом воткнет ему его же бивень под хвост. Когда придет время действовать, когда будет НАДО — он пойдет и сделает то, что необходимо. Потому что он Браун. Так всегда было.

— Ему не нравится то, что происходит, — упорствовала Скарлет.

— Ему никогда не нравится, если дело не касается шахтеров Шни и роботов, уж первых-то он готов защищать хоть круглые сутки… как и разбивать вторых.

Скарлет насупилась, но промолчала. Курай видел — она печенкой чувствовала, что права, но не могла это как следует сформулировать.