Белый клык - страница 70
— Я не прошу тебя остаться за бортом, Янг. Я не отодвигаю тебя в сторону. Я прошу тебя позаботиться о Море — об одном из самых дорогих мне людей на свете. Защитить его, пока он не оправится от раны. Ты ничем не сможешь помочь мне в разговоре с директором… если честно, больше всего я надеюсь на Вайс.
Несколько секунд они бодались взглядами, а потом Янг бессильно опустила плечи в признании поражения.
— Хорошо. Я пригляжу за твоим Плюшевым.
— Спасибо, — улыбнулась Блейк. — Действительно, на самом деле — спасибо.
— Для чего еще друзья, — буркнула блондинка. — Но если тебя все-таки посадят, чур, я принесу тебе торт с напильником!
— … Это работает только в кино, Янг.
— Ой, да ладно, тебе обязательно надо разрушить еще и это?!
— А никто не хочет спросить меня, надо ли меня защищать?
— Нет! — синхронно ответили девушки.
— … И кто еще спелся…
— Ладно, Браун, — сказала Янг, протягивая медведю руку. — Похоже, ты застрял со мной как минимум на сегодня.
— У меня была компания и похуже, Фонарик, — буркнул Браун, игнорируя руку и вставая на ноги самостоятельно.
Сяо Лонг на это только закатила глаза.
«Мужчины…»
— Ладно, одно неоспоримо, — протянула Янг, когда за ними закрылись двери «убежища». — Никто не будет искать тебя в номере пятизвездочного отеля президентского класса.
— Она даже за него не заплатила, уговорив поверить в долг на два дня, без записей где бы то ни было, — одобрительно проворчал Браун, задергивая шторы. — Рад узнать, что Блейк все еще помнит, как правильно проворачивать такие дела. А то после этого фиаско с именем я уже стал сомневаться…
— По-моему, здешние решили, что у нее интрижка, — хихикнула Янг, помогая однорукому… ну, пусть будет приятелю, погрузить комнату в темноту.
Брауна аж передернуло от такого предположения:
— Я и Шни? — с отвращением буркнул он. — Пожалуйста, даже не говори об этом.
— Знаешь, тебе ведь придется сказать ей «спасибо», когда все это кончится, — заметила Янг, по указанию Брауна повторяя процедуру со шторами по всему номеру. — Если ты, конечно, не полностью неблагодарная скотина.
— Не напоминай…
— Так, и что теперь? — с любопытством спросила Янг, когда не осталось ни одного открытого окна.
— Теперь мне нужна бумага и ручка, — ответил Браун, пододвигая диван, стоявший напротив двери в сторону, так, чтобы от входа его не было видно, а следом утащив туда же и стол.
К счастью, все это нашлось на том самом столе. Янг, уже пробежавшейся по номеру (она раньше такие видела только в кино), вообще казалось, что здесь было решительно все.
Пару секунд она с сомнением наблюдала, как Браун, неловко держа в своей левой лапище тоненькую золотую ручку, пытается что-то написать, а потом вздохнула, подсела рядом и требовательно протянула раскрытую ладонь:
— Дай сюда. Что бы и кому бы ты ни писал, на выходе получится самый крутой криптошифр в истории — ни одному ИИ не взломать.
— Это записка моей команде. У нас был способ связаться друг с другом, если придется разделиться и действовать отдельно от основной сети, если она будет скомпрометирована — о нем никто не знал, в этом и был смысл. Пиши… ох, я знал, что пожалею об этом: «Медведь победил курицу…»
— Что?!
Это вот это вот — секретный шифр страшных террористов?
— Я проспорил Хонгу, — скривился Браун. — Шифр придумывал он. Замолчи и пиши, пожалуйста, ржать будешь потом.
— Хорошо, — ухмыльнулась Янг. — Уж поверь мне, я этого никогда не забуду. Итак, «Медведь победил курицу…» Что это значит вообще?
— Очевидно, что я еще на свободе и меня никто не арестовал. Дальше пиши: «Мясо было жестким — его трудно переварить».
— А это, типа, я ранен, отлеживаюсь, но жить буду?
— Именно.
— «У меня еще осталось — позвоните, если можете прийти, помочь мне доесть это».
— Так, ну это уже даже не шифр.
— «Рыжая мамочка хорошо готовит курицу, попросите ее помочь приготовить».
— Эээ…
— Неважно. Это — указание на способ обратной связи. Есть одна забегаловка в фавн-районе Вейл.
— «Рыжая мамочка»?!
— Нет, «У Тони».
— Так, хорошо. Что дальше? — с любопытством спросила Янг.
Несмотря на ситуацию, она не могла не получать удовольствия от процесса — ее жизнерадостный характер требовал смотреть на жизнь с надеждой на лучшее.