Белый шаман - страница 15

Видимо, прошло еще одно бесконечно длинное мгновение, отмеченное новым истошным вскриком чайки, прежде чем Пойгин понял, что моржовое стадо не признало келючи за своего вожака. Это было спасение. Моржи, поднимая морды, фыркали, некоторые лаяли, но никто из них не выражал ярости. Мало того, было похоже, что вздох облегчения сотрясает все стадо. А поверженный келючи безжизненно лежал на льду, из пасти его лилась кровь.

Пойгин медленно стащил с себя малахай, вытер потное лицо и, забив магазин карабина патронами, побежал к байдаре. Только сейчас он понял, какую выдержал борьбу с собственным страхом. Ему было совестно, что он бежит, — надо было бы пройти неспешно под восхищенными и благодарными взглядами охотников, но страх, хотя и запоздало, все же настиг его. Вдруг показалось, что келючи ожил. Пойгин смятенно оглянулся, чувствуя, что на этот раз уже не смог бы сделать ни одного выстрела.

Но келючи был неподвижен. И Пойгин вдруг успокоился. Приостановившись, он еще раз вытер лицо малахаем и пошел к байдаре, потрясая в воздухе карабином, счастливо улыбаясь. Охотники в ответ радостно закричали, тоже потрясая карабинами.

Когда Пойгин перебрался на ледяное поле к охотникам, моржовое стадо вдруг стало шумно покидать свою льдину. Ветер доносил с лежбища густые запахи, среди которых был особенно острым запах моржовой мочи. Раненая моржиха, стеная, толкала мертвого моржонка на край льдины. Несколько моржей, уже успевших нырнуть в воду, снова взобрались на льдину, принялись помогать раненой моржихе. Наконец, оставляя на льду темные пятна крови, и эти моржи скрылись под водой, унося мертвого моржонка. Один келючи остался лежать на льдине: моржи оставили его, явно чувствуя избавление.

Оставили на льдине келючи и охотники. Рассевшись по байдарам, они ушли к берегу, затаив в душах восторг перед своим вожаком Пойгином.

Давно ли это было? Давно и недавно. Линьлиня еще не было на свете. А ведь с тех пор он успел родиться, вырасти и состариться.

Сидит Линьлинь рядом с хозяином, смотрит незрячими глазами на морду спящего моржа. Он не видит его, но слышит мерные глубокие вздохи. Наверное, это добрый зверь, коль скоро хозяин не вскидывает карабин. Да, Линьлинь если не видит, то всегда чувствует, когда хозяин вскидывает карабин.

Курит Пойгин трубку за трубкой, изумляясь тому, что запах табака не пугает моржа. Наверное, очень устал морж в борьбе за жизнь, а может, Моржовая матерь успела шепнуть ему, что этот человек для него не опасен. Колотит Моржовая матерь в ледяной бубен, и в такт ее ударам бьется сердце Пойгина. Выстрелить в этого спящего моржа — значит выстрелить в собственное сердце.

Почувствовав боль в пояснице, Пойгин встал и тихо сказал волку:

— Пойдем. Пусть спит морж. Пусть будет спокойна Моржовая матерь.

Ятчоль, разогревшись в палатке чаем, умудрился уснуть. Когда Пойгин пришел, он вскочил, едва не перевернув примус с кипящим чайником, ошалело спросил:

— Что?! Лед треснул?!

— Не бойся. Лед не треснул, — успокоил его Пойгин. — До разводья еще далеко. Сейчас попьем чаю и поедем дальше.

Пойгин некоторое время колебался: рассказать ли Ятчолю о спящем в отдушине морже. Не выдержал, рассказал. Ятчоль потянулся к карабину:

— Убьем! Это же сразу пятнадцать, а то и двадцать нерп!

Пойгин, не ждавший ничего иного от Ятчоля, все-таки изумился:

— Но он же спит…

— Ты что, не стрелял в спящих моржей?

— Так то на лежбище. А этот, может быть, едва не задохнулся. Ну, убьем, а что дальше? Как ты его вытащишь из отдушины?

— Собак в него впряжем и вытащим.

Пойгин отпил несколько глотков горячего чая, сказал, не глядя на Ятчоля:

— Моржа я тебе не покажу.

— Я сам найду!

— Не найдешь. Я тебя не пущу.

— Как это ты меня не пустишь? — Всмотревшись в угрюмое лицо Пойгина, Ятчоль сдался. — Ну, ладно, тебя не переспоришь. Поедем к разводью, хватит нам и по нерпе.

На разводье больше повезло Ятчолю: ему удалось убить три довольно крупные нерпы, а Пойгин подстрелил всего лишь одну, к тому же на редкость маленькую.

— Вот я теперь над тобой посмеюсь! — хорохорился Ятчоль. — Звезду получил и сразу разучился охотиться. Все смеяться будут…