Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры - страница 41

Внучки Шеридана так же, как и леди Блессингтон, работали над обеспечением репутации Дизраэли. Именно в доме одной из них, г-жи Нортон, Бенджамин, как уже говорилось, был представлен хозяйкой лорду Мельбурну. Маститый государственный деятель обратил внимание на Дизраэли, завязался долгий разговор, в ходе которого на вопрос министра, кем Дизраэли хочет быть, последний и заявил, что намерен стать премьер-министром. Мельбурн не возмутился подобной дерзостью, а отнесся к Бенджамину спокойно и с интересом. Он высказал ему свои соображения о том, кто стоял в очереди на пост главы правительства в ближайшие годы (естественно, Дизраэли места среди них не нашлось) и какими качествами нужно обладать, чтобы сделать карьеру в политике. Разговор не был обескураживающим для Дизраэли, ибо Мельбурн предрек, что он все-таки добьется успеха в политике. Многоопытный лорд не предвидел тогда, чего все же сумеет добиться Дизраэли. А он, как замечает один из его биографов — Левин, «не просто хотел бы стать премьер-министром, но считал, что он станет им. И когда Дизраэли принял такое решение, он сознательно и методически стал добиваться этой цели».

Цель жизни, изложенная Дизраэли в беседе с лордом Мельбурном, нашла отражение в художественной литературе, что подчеркивает серьезность сказанного им. В свой роман «Контарини Флеминг» Дизраэли включил похожий эпизод, перенеся действие в одно из германских государств. Значит, убеждения Дизраэли на этот счет были весьма устойчивыми.

Об этих убеждениях, да и о разговоре Дизраэли с лордом Мельбурном, конечно, знал писатель Э. Булвер-Литтон, протежировавший Дизраэли в обществе. Все это нашло отражение в романе Э. Булвер-Литтона «Кеннел Чиллингли, его приключения и взгляды на жизнь», написанном через 38 лет после упомянутого события. В романе речь идет о некоем Гордоне Чиллингли, потомке аристократического, но не очень влиятельного рода. Говорится, что он займет высокое место среди будущих влиятельных людей. Его уверенность в себе огромна, она заражает всех, с кем он встречается. Одно из действующих лиц романа говорит, что Гордон сказал ему недавно с полным хладнокровием: «Я намерен стать премьер-министром Англии, это только вопрос времени». Интересно, что автор следующим образом комментирует позицию Гордона Чиллингли: «Единственной владевшей им страстью была жажда власти. Он насмехался над патриотизмом как над отжившим предрассудком, над филантропией — как над сентиментальной суетней. Он хотел не служить своему отечеству, а управлять им. Он хотел возвысить не человеческий род, а самого себя».

Великосветский сезон 1834 г. был весьма приятным и успешным для Дизраэли. По его словам, это был «сезон несравненного успеха и веселья». «Какое большое число необычных характеров прошло передо мной или с которыми я познакомился! Беседы с О’Коннелом, Бенфордом, лордом Даремом — тремя людьми, каждый из которых вызывает большой шум». В другом месте дневника Бенджамин так подводит итоги своей целенаправленной деятельности в прошедшем сезоне: «Я стал в этом году очень популярным среди денди. Д’Орсей в восторге от меня, а он задает им тон. Леди Блессингтон — их муза, она очень энергично оказывала содействие мне. Я стал популярен среди людей первого класса…»

Итог действительно был весьма значительным для Дизраэли. Но вот сезон закончился, знать разъехалась по загородным домам и поместьям. Светская жизнь в Лондоне почти замерла. У Дизраэли наступила после бурной деятельности реакция, сильная усталость, упадок сил, настроение стало мрачным. И как всегда в подобных случаях, он почувствовал недомогание, стал жаловаться на здоровье. В конце октября 1834 г. он писал Бенджамину Остину: «Странная болезнь приковала меня к дивану».

Так закончился для Дизраэли период исканий и раздумий, и он принял окончательное решение, определившее его последующую жизнь, — посвятить все свои силы политической деятельности и добиться высшей власти в государстве.

XIX век считается золотым веком Англии. Он начался с того, что Англия в союзе с рядом государств, и прежде всего с Россией, одержала решительную победу в самой страшной для нее войне против Франции — вначале революционной, а затем наполеоновской. Насколько велик был страх перед возможным поражением в этой войне, настолько была сильна эйфория, охватившая страну после того, как опасность миновала. В XIX в. Англия действительно достигла вершины своего экономического и внешнеполитического могущества, однако в то же время это столетие было для нее весьма бурным. Это было время больших тревог, социальных опасностей, изменений, охвативших внутриполитическую сферу.