Бенгальский дневник - страница 17
Когда в апреле 1971 года руководство Народной лиги впервые объявило о создании правительства независимой Республики Бангладеш, территория страны была оккупирована пакистанской армией, а глава партии Муджибур Рахман находился в тюремном заключении. Его провозгласили тогда заочно президентом нового государства. Генеральный секретарь Народной лиги Таджуддин Ахмед стал премьер-министром, а вице-президент партии Саед Назрул Ислам — вице-президентом республики и исполняющим обязанности президента в отсутствие Муджибура Рахмана.
В связи с возвращением Шейха произошло перераспределение постов. Поскольку руководство правящей партии решило, что в республике установится парламентарный строй, при котором полнота исполнительной власти принадлежит главе правительства, кресло премьер-министра было предложено Муджибуру Рахману (он же возглавил министерство обороны и внутренних дел). Пост президента занял бывший вице-ректор Даккского университета профессор Абу Саед Чоудри. Ближайшие сподвижники Шейха — Назрул Ислам, Таджуддин Ахмед, Абдус Самад — стали министрами соответственно промышленности и торговли, финансов, иностранных дел.
Присяга кабинета состоялась в бывшем дворце губернатора Восточного Пакистана, ныне отведенном президенту республики. Здание пострадало во время осады — в стенах виднелись пробоины от снарядов, пулевые отверстия, окна выбиты, штукатурка и лепные украшения осыпались. Пустовавшие в течение месяца помещения дворца сейчас заполнились людьми. В одном из центральных залов собрались видные деятели национально-освободительного движения, члены дипломатического корпуса, множество журналистов. Президент и Верховный судья в длинных париках и средневековых мантиях по старинной традиции приняли присягу.
14 января премьер-министр созвал пресс-конференцию, на которой изложил основные принципы политики нового государства, а на следующий день он согласился дать интервью нескольким корреспондентам, представлявшим крупные органы печати, телевидение и радио.
Двухэтажный каменный особняк в глубине тенистого сада, кусты алых роз у открытой террасы. Перед главным входом высокий флагшток с развевающимся национальным стягом республики. Это официальная резиденция премьер-министра, тот самый дом (ранее вилла президента Пакистана), где в марте 1971 года проходили переговоры Яхья Хана с Муджибуром Рахманом о передаче власти избранникам народа, переговоры, которые так неожиданно были прерваны.
В приемной тесно от посетителей. У двери кабинета премьер-министра нас поджидает его секретарь по прессе.
— Очень прошу, не больше 15 минут, — шепчет он скороговоркой и распахивает створки двери, пропуская нас.
Подняшвись из-за большого письменного стола в дальнем углу просторной комнаты, навстречу идет хорошо знакомый по многочисленным фотографиям высокий худощавый человек, лет пятидесяти, в очках, с волевым, может быть, даже жестким лицом. Длинные темные с проседью волосы, седоватые усы.
И по внешнему облику Муджибур Рахман — прирожденный политический лидер: уверенные движения, мощный голос, повелительный взгляд.
Одевается Муджибур Рахман всегда одинаково. На нем национальный костюм — белые брюки и белая рубаха без воротничка, поверх которой черная безрукавка, получившая в Бангладеш название «сюртук Муджибура». Он не пьет алкогольных напитков и запретил подавать их на официальных приемах, но страстный курильщик и никогда не расстается с трубкой.
Мы сели в кресла вокруг низенького газетного столика. Муджибур Рахман первым начал разговор.
Прежде всего я хотел бы выразить глубокую признательность великому Советскому государству, его руководителям, которые подняли голос протеста против террора. Народ Бангладеш никогда не забудет о помощи СССР, оказанной в трудный для нас час.
В молодости мне довелось прочесть немало книг по истории вашей страны, о русских революционерах, которых цари ссылали на каторгу в Сибирь. Находясь в пакистанской тюрьме, я не раз думал о них и верил, что дело свободы восторжествует, так же как оно победило в России.
После 26 марта 1971 года сообщения мировой прессы о положении в стране и судьбе лидера восточных бенгальцев были крайне противоречивы. Мы просим Муджибура Рахмана рассказать о событиях тех дней.