Бенони - страница 15

— Позабылъ. Вотъ такъ штука! Я какъ разъ думалъ о ней…

— Ну, захвати въ другой разъ…

Теперь у Бенони опять нашлось чѣмъ заняться; онъ сталъ готовиться къ поѣздкѣ на Лофотены, словно въ кругосвѣтное плаванье. Какъ только погода выдавалась помягче, онъ придумывалъ себѣ дѣло на «Фунтусѣ», который стоялъ и покачивался въ гавани, черный и безобразный, но внушительный, словно маленькій китобой. Что были обѣ яхты въ сравненіи съ «Фунтусомъ»! Онѣ стояли около шкуны, словно двѣ скорлупки, нагруженныя сельдью до самой ватерлиніи. Сельдь тоже предназначалась для Лофотенъ, когда тамъ окажется нехватка въ наживкѣ для ярусовъ. Но эти двѣ яхты были въ такомъ маломъ почетѣ, что одну велъ бывшій сторожъ на пристани, Вилласъ Пристанной, а другую Оле Человѣчекъ.

Бенони шагалъ по палубѣ «Фунтуса», оглядывалъ снасти, и высматривалъ погоду, словно уже шелъ на всѣхъ парусахъ; совѣтовался съ компасомъ и картами, смазывалъ саломъ штаги и приводилъ въ порядокъ трюмъ. Но почему онъ навѣщалъ свое судно только въ мягкую погоду? О, этотъ дока Бенони былъ себѣ на умѣ! Его новый непромокаемый костюмъ изъ промасленной парусины не годился для большихъ морозовъ, — тогда онъ топорщился коломъ и трескался. Зато въ легкій морозецъ тотъ же костюмъ имѣлъ такой шикарный видъ, блестѣлъ на палубѣ словно золотой, и его издалека было видно изъ гавани и даже изъ оконъ Сирилунда…

— Зачѣмъ тебѣ хочется спровадить меня? — спросилъ однажды Бенони у Розы.

— Мнѣ хочется тебя спровадить? — отвѣтила она — Что ты выдумываешь?

— Похоже на то на мой взглядъ.

Она опять постаралась урезонить его, чтобы самой имѣть покой. Она сказала, что собиралась уѣхать домой, но Маккъ попросилъ ее остаться помогать ему въ лавкѣ, когда начнется предпраздничная горячка. Дальше она разсказала, что упросила Макка пригласить на помощь и Бенони.

— Онъ ничего не говорилъ.

— Ну, скажетъ сегодня… Такъ видишь теперь, что мнѣ вовсе не хочется спровадить тебя.

Бенони затрепеталъ отъ такой ласки, какъ мальчикъ, и обнялъ Розу. Это уже въ третій разъ онъ цѣловалъ ее, да и того было мало! — ты настоящій цвѣточекъ! — сказалъ онъ ей.

И впрямь Маккъ пожелалъ, чтобы Бенони помогалъ ему въ это горячее время. Но его не обязывали работать больше, чѣмъ ему самому было желательно; главное, чтобы онъ находился тутъ и присматривалъ тамъ и сямъ, былъ какъ бы правой рукой. При этомъ случаѣ Маккъ опять справился насчетъ закладной.

— Я искалъ ее тогда, да не нашелъ, — отвѣтилъ Бенони.

— Не нашелъ?

— Надо будетъ поискать хорошенько. Запропастилась куда-то…

Бенони заперъ свой домъ на замокъ и отъ нечего дѣлать сталъ помогать въ лавкѣ Макка.

Въ сущности, довольно пріятно было расхаживать за прилавкомъ, за этой преградой, памятной ему еще съ дѣтства, и которой ему до сихъ поръ не доводилось переступать. По мѣрѣ того, какъ праздники подходили, покупателей въ лавкѣ съ каждымъ днемъ все прибывало; въ нижнемъ отдѣленіи, въ винномъ погребкѣ, съ утра до вечера стояла грязь, настоящее мѣсиво. Бенони помогалъ, гдѣ только была въ немъ нужда; присматривался, какъ вели дѣло опытные приказчики, и безпрерывно учился чему-нибудь. И даже заразился торговымъ языкомъ; день-деньской такъ и сыпалъ: первый сортъ, второй сортъ, нетто, брутто.

Но двое молодцовъ Макка, опытныхъ въ дѣлѣ, порядкомъ косились на этого чужака, этого почтаря Бенони, который вѣчно торчалъ у нихъ на дорогѣ и рѣдко приносилъ какую-нибудь пользу. Зато они и пускались съ нимъ на разныя уловки и хитрости! Они узнавали покупателей сразу, еще на порогѣ, и зная, кто за чѣмъ пришелъ, по большей части устраивали такъ, что Бенони приходилось лазить въ подвалъ съ тѣми, кому нужно было патоки, ворвани или махорки, а сами оставались на верху и отпускали матеріи, крупу и деликатесы. Такимъ манеромъ удавалось выживать Бенони изъ лавки надолго. Благодатная патока такъ туго лилась въ зимнюю стужу!

Роза сначала не участвовала въ работѣ, но въ одно горячее субботнее утро сошла внизъ, въ лавку, и стала за выручку. Она была закутана въ песцовую шубку, и на маленькихъ ручкахъ были надѣты перчатки. Всѣ покупательницы знали ее; Роза спрашивала, какъ онѣ поживаютъ, и это такъ имъ льстило, что онѣ не знали, какъ и благодарить ее. Къ тому же она не была такъ прижимиста, не гналась за лишнимъ вершкомъ матеріи, или двумя-тремя пуговками, прикинутыми къ дюжинѣ.