Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах - страница 15
делом в народе
славу снискать!
В час предначертанный
Скильд отошел,
воеводитель
в пределы Предвечного. —
Тело снесли его
слуги любимые
на берег моря,
как было завещано
Скильдом, когда еще
слышали родичи 30
голос владычный
в дни его жизни.
Челн крутогрудый[7]
вождя дожидался,
льдисто искрящийся
корабль на отмели:
там был он возложен
на лоно ладейное,
кольцедробитель;
с ним же, под мачтой,
груды сокровищ —
добыча походов.
Я в жизни не видывал
ладьи, оснащенной
лучше, чем эта,
орудьями боя,
одеждами битвы —
мечами, кольчугами:
всё — самоцветы,
оружие, золото — 40
вместе с властителем
будет скитаться
по воле течений.
В дорогу владыку
они наделили
казной не меньшей,
чем те, что когда-то
в море отправили
Скильда-младенца
в суденышке утлом.
Стяг златотканый
высоко над ложем
на мачте упрочив,
они поручили
челн теченьям:
сердца их печальны,
сумрачны души,
и нет человека
из воинов этих,
стоящих под небом, 50
живущих под крышей,
кто мог бы ответить,
к чьим берегам
причалит плывущий.
2
Долго правил
твердыней данов
Беовульф датский,
народоводитель
Скильдинг, наследник
единодержца,
пока не сменил его
сын его, Хальфдан[8]
славный, что властил
до самой смерти. —
и в старости Скильдинг
бойцом был отменным.
Родилось на землю
от Хальфдана четверо:
Херогар, Хродгар,
Хальга Добрый 60
и дочь, которая,
слышал я, стала
подругой Онелы
в опочивальне,
супругой Скильвинга,
конунга шведского.
Хродгар возвысился
в битвах удачливый,
без споров ему
покорились сородичи,
выросло войско
из малой дружины
в силу великую.
Он же задумал
данов подвигнуть
на труд небывалый:
хоромы строить,
чертог для трапез,
какого люди
вовек не видывали; 70
там разделял бы он
со старыми, с юными
все, чем богат был
по милости Божьей, —
только земля неделима
и войско едино.
Слышал я также,
по воле владыки
от дальних пределов
народы сходились
дворец возводить
и воздвигли хоромы
в срок урочный,
а тот, чье слово
было законом,
нарек это чудо
Палатой Оленя,
именем Хеорот[9];
там золотые
дарил он кольца 80
всем пирующим.
Дом возвышался,[10]
рогами увенчанный;
недолговечный,
он будет предан
пламени ярому
в распре меж старым
тестем и зятем —
скоро нагрянули
зло и убийство.
Тут разъярился
дух богомерзкий,
житель потемков,
который вседневно
слышал застольные
клики в чертогах:
там арфа пела
и голос ясный
песносказителя,
что преданье [11]90
повел от начала,
от миротворенья;
пел он о том,
как Создатель устроил
сушу — равнину,
омытую морем,
о том, как Зиждитель
упрочил солнце
и месяц на небе,
дабы светили
всем земнородным.
и как Он украсил
зеленью земли,
и как наделил Он
жизнью тварей,
что дышут и движутся.
Счастливо жили
дружинники в зале,
пока на беду им
туда не явилось 100
ада исчадие:
Гренделем звался
пришелец мрачный,
живший в болотах,
скрывавшийся в топях,
муж злосчастливый,
жалкий и страшный
выходец края,
в котором осели
все великаны
с начала времен,
с тех пор, как Создатель
род их проклял.
Не рад был Каин[12]
убийству Авеля,
братогубительству,
ибо Господь
первоубийцу
навек отринул
от рода людского, 110
пращура зла,
зачинателя семени
эльфов, драконов,
чудищ подводных
и древних гигантов,
восставших на Бога,
за что и воздалось
им по делам их.
3
Ночью Грендель
вышел разведать,
сильна ли стража
кольчужников датских
возле чертога,
и там, в покоях,
враг обнаружил
дружину, уснувшую
после пиршества, —
не ждали спящие
ужасной участи, —
тогда, не мешкая, 120
грабитель грозный,
тать кровожорный
похитил тридцать
мужей-воителей,
и, с громким хохотом
и корчась мерзостно,
вор в берлогу
сволок добычу,
радуясь запаху
мяса и крови.
Лишь на рассвете
открылись людям
следы побоища
и сила Гренделя, —
был после пиршества
плач великий![13]
Скорбь огласила
утро стенаньями;
муж безупречный[14]
сидел неутешен — 130
горе страшное,
слишком тяжкое! —
след проклятого
гостя видев,
он оплакивал,
конунг, павших
в неравной схватке.
Но не успели
даны опомниться:
ночь наступила,
и враг ненасытный,
в грехе погрязший,
опять набег