Беременна в расплату - страница 5

стр.

– Мари! Я люблю его! Я сдохну без него, понимаешь! Сдохну с этим чудовищем! Если он не откажется… То… Хотя бы так. Хотя бы глоток. Маленький. Того, кого люблю. На прощанье. Перед смертью. Черт, Мари! Сколько мне осталось? Месяц? Месяц до двадцати! А как раз в двадцать и должен состояться этот идиотский брак! Ну пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

   Она падает на колени перед моей постелью, хватая за руки.

   Черт.

   Вот такой Алексу я не видела еще никогда в жизни!

   Похоже, она действительно влюбилась в своего байкера, да еще и серьезно!

– Хорошо, Алекс. Конечно. Я тебя прикрою, – вздыхаю, понимая, что все равно нет выхода.

3 Глава 3

   Дурацкие средневековые традиции.

   Этот брак загнал нас всех в ловушку.

   Но если Багиров не откажется сам, отец ни за что не упустит возможность породниться с такой семьей!

   Что ему любовь? Что чувства?

   Конечно, все это он считает глупой женской блажью. Дурацкими капризами.

   А жизнь, по мнению Рустама Булатова, нашего отца, должна зиждиться на каменных сводах здравомыслия.

   Да и семье Багировых никто в здравом уме точно ни в чем не откажет!

   Это же… Это же хозяева целой империи! Некоронованые короли! Серые кардиналы! Именно те, кто и вертит нашу планету, как им хочется! Негласно управляя почти всем еще с несколькими семействами такого же ранга.

   Назначают политиков. Заставляют всех выполнять их приказы по щелчку.

   Боже. Во что мы вляпались?!

*   *   *

   Алекса не возвращается, а я не нахожу себе места.

   Черт!

  Ну договорились же!

   Договорились, что не на всю ночь, а на пару часов отлучится!

   Отец как в лихорадке.

   Подготовка к свадьбе полным ходом.

   А она…

   Она как будто с катушек слетела в эти последние недели!

   Ни разу. Ни разу за все время не ночует дома!

   Я уже устала ее прикрывать.

   Отвечать родителям из-за двери ее голосом. Прикидываясь усталой и замученной.

   Ведь им постоянно! Постоянно, каждую минуту что-то надо!

   Спросить, уточнить, в миллионный раз подогнать платье и перебрать украшения! Черт!

   Зато Алекса ползает, как полудохлая муха после своих ночных похождений.

   Каждый день все сереет и бледнеет еще больше.

   Любовь выжигает ее, как червяк. Изнутри.

   Не увлеченность. Лихорадка. С ненормальным блеском в глазах и расбухшими, до крови искусанными губами.

– Я люблю его, – выдыхает она, возвращаясь и падая, как камень, на постель. – Люблююююю, Мари! Боже! Чтоб этот Багиров провалился! Я же без него… Я без него просто сдохну!

   Только всем наплевать.

   Кому объяснишь?

   Матери, что светится от счастья и ничего не замечает?

   Отцу, который спит и видит, как мы взлетаем на социальный Олимп?

   Никому.

   Приходится молчать. И прикрывать Алексу, пропадающую каждую ночь.

   А что остается?

   Пусть хоть напоследок вдохнет своего счастья. Своей жизни. Иначе ее просто запрут в доме и не выпустят до тех пор, пока ее не заберет муж.

– Алекса! Возвращайся немедленно!

   Пришлось самой вылезти в окно ночью и перелезть через ограду, чтобы дозвониться сестре. Ну, в общем-то меня никто не заподозрит. Если кого-то встречу, объясню, что тоже, как и все, дико нервничаю перед свадьбой и не могу уснуть, вот и вышла прогуляться.

– Багиров должен утром приехать в город. Ты меня слышишь?! Он вполне способен сразу заехать к нам! И если ты в это время начнешь влезать в окно…

– Может, и к лучшему, – чуть не матерюсь, слыша ее безжизненный голос. – Увидит, что невеста его недостойна. Шастает по ночам. Откажется.

– Отец тебя убьет. Нас обеих убьет, Алекс. Возвращайся!

   Еде сдерживаюсь, чтоб не наорать.

– Не слишком ли позднее время для прогулок?

   Только успеваю отключить телефон и спрятать в карман, как в спину резко бьет суровый властный голос.

   И, пусть я слышала его раз в жизни, этого достаточно, чтобы узнать даже через миллион лет.

– Господин Багиров, – разворачиваюсь на дрожащих ногах.

   Тут же ошпаривает взглядом.

   Забирается под накинутое платье.

   Крюком захватывает позвоночник. Так, что в один миг меня начинает потряхивать.

– Называй меня Бадрид, – он близко. Слишком близко.

   Один шаг, и вот его дыхание уже опаляет мое и без того горящее лицо.