Берендеево царство - страница 29

— Ведите себя прилично.

На что Гнашка ни с того ни с сего ответил:

— Не пожелай жены ближнего своего…

Судья торопливо объявил перерыв и, спотыкаясь о ноги заседателей, первым покинул зал заседания.

— Ни осла его, ни раба его! — орал вдогонку Гнашка.

Мы все собрались за кулисами среди холщовых колонн и прочей бутафорской дребедени. Секретарь укома Мишка Сажин объявил:

— Ребята, буза получается!

— Откуда он всего нахватался? Про Адама, про этого, про Пилата? — крутил головой прокурор.

Судья, заикаясь от негодования, то и дело наскакивал на подсудимого:

— Я тебя по делу спрашиваю. А ты что? Ты шпаришь из священного писания, как будто и в самом деле бог? Дурило ты, а не бог.

А Гнашка презрительно ухмылялся, покручивая на пальце терновый венец.

Из зала доносился возбужденный пугающий ропот толпы. Судья мстительно продолжал:

— Придумает тоже — Пилат!.. Я тебе сначала морду набью, а руки мыть не буду.

Прибежал бывший раввин. К общему удивлению, он был весел и ни о чем не беспокоился.

— А вам чего хочется? Чтобы преступник так перед вами и сознался? Он же закоренелый. Попы в его башку чего-то там понабили, а вы уж и растерялись. Вот я сейчас из него все это вытрясу. — Закатив глаза, он нараспев спросил: — Скажи мне, Иисус, как у вас там произошло с непорочным зачатием? А?

— Этого не понять умом человеческим, — быстро и вызывающе ответил Гнашка.

— Э-э… старые штучки, — бывший раввин погрозил пальцем, — я и сам так же отвечал, когда меня называли ребе.

— А вы в бога верите? — игриво спросил Гнашка.

— Я? — удивился бывший раввин. — А зачем это мне?

— Да не вы лично, а все вообще? Верите?

Но так как все молчали, он сам и ответил:

— Судить можно только того, кто есть на самом деле. Вот, выходит, вы все и верите в бога. А еще комсомольцы.

Все мы слегка опешили, а прокурор сказал:

— Никогда не думал, что ты такая сволочь.

А бывший раввин все еще продолжал покачивать пальцем:

— Старые штучки, старые, как портянки.

В зале нетерпеливо стучали ногами и ревели: «Вр-ре-мя!»

Толпа требовала жертв. Судья в отчаянии привалился к бутафорской колонне. С капители на его голову посыпалась пыль и пепел. Мишка Сажин сказал:

— Пойдете вы, ребе, пойдете и научно все объясните. Надо кончать эту волынку. — Он вздохнул: — Ох и нагорит же нам всем за этот суд!..

Мы даже не сразу заметили пустующее Сонино место в классе. Так все были взволнованы предстоящими зимними каникулами. А потом стало известно, что к директору школы приходил сам машинист Величко и объявил, что Соня больна и придет в школу, может быть, только после каникул.

Девочки собрались и пошли проведать подругу, но дальше крыльца их не пустили. К ним вышел неизвестный человек, очень смуглый, очень тонкий и преувеличенно, до наглости вежливый. На нем была длинная коричневая гимнастерка, застегнутая на множество пуговиц от высокого ворота до узенького ремешка, украшенного серебряными бляшками.

— Девочки, — сказал он, улыбаясь нежно и победительно, — зачем мы, девочки, будем волновать нашу дорогую больную? Я просто передам ей ваш красивый привет. А вы спокойно идите к своим мудрым учителям и скажите им: «Не надо волноваться, все отлично».

Голос его мягко перекатывался на низких гортанных тонах и отчасти напоминал голос самой Сони и ее манеру говорить, отчего девочки решили, что это какой-нибудь ее дальний родственник, и сразу вспомнили Сонину бабушку, которую когда-то похитили из родительского дома. Девочки отступили от крыльца и поспешили удалиться, а по дороге пришли к мысли, что этот смуглолицый совсем и не родственник, а скорей всего похититель, и приехал он только для того, чтобы украсть Соньку. Но тогда для чего он живет в ее доме? И не такой человек машинист Величко, чтобы у него можно было что-нибудь похитить. Да и сама Соня не такая. И вообще, как это можно украсть комсомолку в наше время, в нашем хотя и тихом, но видавшем всякие виды городе.

Конечно, никто всерьез не поверил в такое предположение, но Петька Журин решил пробиться к Соне и сам все выяснить.

В этот последний перед каникулами вечер заведующая интернатом, как обычно перед сном, заглянула в нашу спальню.