Берестяга - страница 17

— А ты, Нырок, чего здесь забыл? — Сенька Трусов вышел вперед. — Шпарь домой, к мамке, пока я не раздумал.

— Ты мне не указывай, — огрызнулся Петька.

— Потом не обижайся, — засмеялся Трус-старший. — Сам напросился.

— Братан! — приказал Сенька. — Подь сюда… Так ты говоришь, вот этот Волкодав, — Сенька небрежно кивнул на Прохора, — стал показывать клыки?

Юрка цыкнул через зубы и подтвердил обвинение брата:

— Этот.

— А ну! Посчитай-ка ему зубочки!

Юрка ринулся с кулаками на Прошку, но тут же отскочил прочь, получив удар по носу.

— У-у-у!!! — завыл он.

— Ты еще огрызаться будешь! — Сенька медленно пошел на Прохора.

Петька знал, что сейчас им плохо придется, но приготовился сражаться. Петька попытался отбиваться, но ему заломили руки.

— Отдохни, Нырок, — усмехнулся Сенька. — У нас все честь по чести! Один на один рукопашная.

— Пустите! — Петька старался вырваться. Кто-то стукнул его по лицу, рассек губы.

Прохор ждал. Он знал, что Сенька Трусов сильнее его, но на стороне Берестяги была правда.

Сенька не торопился нападать. Он вел себя, как хищник, который знает, что добыча уже никуда не уйдет от него. Сенька лениво и театрально поплевывал на ладони, сбил на затылок шапку и только тогда замахнулся.

Трус-старший не ожидал, что Берестяга окажется таким сильным противником. Сенька стал злиться, а кто злится, тот редко выходит победителем. Может, ему так бы и не удалось одержать победы, но один из его приятелей — Ленька Клей — налетел на Берестнякова сзади и ударил его по спине. Прохор невольно оглянулся. В это время Сенька ударил его в живот ногой. Прохор упал в снег, корчась от боли.

— Будешь еще трогать моего братана, Волкодавище? — потребовал ответа Сенька. — Говори, будешь?

Прохор молчал.

— Ты у меня сейчас запросишь пощады. — Трус-старший выругался. — Ну? Последний раз спрашиваю! — И Сенька приготовился ударить Прохора, и опять ногою.

Но в это время из-за угла выбежали Таня и Саша Лосицкий.

— Лежачего бить? — закричал Саша. — Не смей!

Сенька повернулся к бегущим. Сплюнул в снег, подождал, когда Таня и Саша подбежали к нему, и тогда, прищурив для острастки левый глаз, зловеще спросил:

— Чего басишь, очкарик? Этого захотел? — Сенька сунул к Сашиному носу кулак.

— Не пугай! — Саша резким движением отвел его кулак. — Не из пугливых!

Таня в это время склонилась над Прохором и помогла ему встать. Петька Нырков по-прежнему пытался вырваться. Прохор, все еще морщаясь от боли, шагнул к Сеньке. Трус-старший видел, что положение его ухудшилось. Он призывно свистнул. Его подручный Ленька Клей поспешил на выручку, но ему преградила дорогу Таня.

— Ты чего? — оторопело спросил Клей девочку.

— А вот только подойди! — ответила Таня.

— Отойди, тебе говорят, а то стукну!

— Попробуй!

Трус решил воспользоваться замешательством и бросился на Лосицкого, но тут же упал от сильного удара в подбородок. Не теряя времени, Саша поспешил выручать Ныркова. Увидев это, Петькины охранники бросили его и удрали. А за ними побежали с поля боя Ленька Клей и Юрка Трус.

Сенька остался один против четверых. Он лежал на снегу, защитив лицо и живот, и все требовал:

— Ну, бейте! Бейте! Ну?..

— И набьем, если надо будет, — сказал Саша. — А сейчас вставай и убирайся отсюда.

Сенька встал и, озираясь, пошел в сторону интерната. Отойдя на почтительное расстояние, он остановился, потряс кулаком и крикнул:

— Мы еще посчитаемся!

Саша сделал вид, что хочет догнать его. Трус пустился к интернатскому крыльцу. Петька Нырков проводил его свистом.

Таня, Лосицкий и Петька дружно засмеялись. Только Прохор был мрачен. Он очень переживал, что Таня видела его побежденным. Что она теперь о нем подумает? Берестяга готов был провалиться сквозь землю от стыда.

— Проша, ты что такой мрачный? — спросила Таня. — Все еще больно?

— Нет, не больно.

— Тогда не хмурься. — Самарина достала чистенький носовой платок и вытерла следы крови у Прохора на щеке. Щека от этого порозовела. Таня незаметно погладила Прохора по щеке и тут же отдернула руку. Берестяга растерянно поглядел на девочку и опустил глаза.

Саша ничего не заметил или сделал вид, что не заметил, а Нырков понимающе улыбнулся.