Берлинская мишень.. Священная война - страница 32
Deutsche Oper… Ernst-Reuter-Platz… Zoologischer Garten…
"Engländer?"
«Нейн… нет, я американец».
«Ах, мне так жаль».
"Сожалею?"
«Ja. Der Amerikaner. Герр Стефан Конвей. В него недавно стреляли в библиотеку».
Клаусвицу хотелось, чтобы толстая старушка не говорила по-английски. "Это ужасно!"
"Джа."
Виртенберг-плац… Ноллендорф-плац… Ку'Дамм…
Прямо сейчас он будет проходить почти под своей старой квартирой. Клаусвиц приказал, чтобы поезд двигался быстрее между станциями, а остановки были короче.
Gleisdreieck… Mockernbruke…
«Дамы и господа… Hallesches Tor, Hallesches Tor…»
Клаусвиц собрал свои сумки и встал. «Моя остановка».
"Видерсехен".
«До свидания, мадам».
Он вышел на солнечный свет, мигая, и подавил желание взглянуть через плечо на дамбу Меринг и увидеть результат хаоса, который он вызвал почти полтора часа назад.
Он застрелил женщину и дважды объехал почти весь Западный Берлин, используя четыре вида транспорта: мотоцикл, автомобиль, такси и метро.
Теперь он вернулся, в трех кварталах к северу от того места, где было совершено преступление, недалеко от периметра полицейской службы безопасности и использовал свой пятый и последний способ передвижения: ноги.
Бодро размахивая сумками, он пошел на север по Фридрих-штрассе. Американские солдаты на западногерманской стороне КПП Чарли едва взглянули на обложку паспорта и кивнули.
В отличие от своих собратьев из фольксполицай в пятидесяти ярдах от них им было все равно, кто покинул город.
«Ваши документы, мой герр».
Лицо капрала фольксполицай под его шлемом-угольником было молодым, но твердым. Ледяные голубые глаза никогда не покидали Клаусвица, когда он передавал свой паспорт и предоплаченную въездную визу.
"Вы знаете о комендантском часе в полночь, герр Кляйн?"
«Да, но я остаюсь на ночь и вылетаю из ГДР утром».
Клаусвиц передал ему однодневный ваучер в отеле «Метрополь» и предоплаченный билет Аэрофлота. Он не сводил глаз с автомата АКМ калибра 7,62 мм и серой куртки с пятью пуговицами за ней, пока мужчина изучал оставшиеся документы.
«Очень хорошо, герр Кляйн. Вы можете поменять валюту в первом же окне».
"Спасибо."
"Битте".
Вопо почти улыбнулся, когда Клаусвиц подошел к окну. Восточные немцы и русские всегда были рады помочь любому, кто хотел потратить много долларов или марок на Аэрофлот, а не на западные коммерческие авиалинии.
Чтобы въехать в Восточную Германию, путешественник должен обменять двадцать пять западногерманских марок на двадцать пять восточногерманских марок, и эти деньги должны быть потрачены в ГДР. Также необходимо декларировать все деньги любого вида.
К тому времени, как Клаусвиц подошел к окну, у него были готовы свои двадцать пять марок. Другой фольксполицай, на этот раз с шевроном на руке, взял деньги и вручил Клаусвицу ваучер декларации валюты.
Он заполнил его, получил марки ГДР и забрал свои сумки.
«Таможня там, господин».
Клаусвиц пересек проход и поставил свои сумки на стол.
Таможенный инспектор заговорил с ним по-немецки.
«Извините, я очень плохо говорю по-немецки», - ответил Клаусвиц, гордясь тем, что не дал автоматического ответа.
"Облагаются ли какие-либо из этих вещей пошлиной?" - спросил мужчина по-английски.
«Нет-нет, все для личного пользования. У меня в портфеле деловые бумаги».
Проверка чемодана была поверхностной. Были прочитаны все бумаги в портфеле.
"Вы занимаетесь здесь бизнесом?"
«Не в этот раз», - улыбаясь, ответил Клаусвиц. «Возможно, в следующий раз».
"Ja. Pass."
Клаусвиц взял свои сумки и пошел по Фридрих-штрассе, мимо Унтер-ден-Линден, а через десять минут вошел в вестибюль «Метрополя».
* * *
Хорст Винтнер стоял и смотрел на французскую снайперскую винтовку F1. В одной руке он держал журнал. В другой руке он держал две стреляные гильзы и оставшиеся восемь боевых патронов.
«Это хорошо, - сказал Брюхнер со своей стороны, - что у него не было времени на третий выстрел. Он наверняка застрелил бы Конвея».