Бернард Больцано - страница 32

Общее извне присоединяется к единичному. В «Парадоксах бесконечного» Больцано пишет, что опыт ничему нас не учит, что восприятие, «не соединенное с известными истинами, касающимися чистых понятий, учит нас только тому, что мы вообще имеем те или другие восприятия, или представления». Например, о том, что является причиной восприятия, мы знаем из «истин, касающихся чистых понятий и придумываемых нашим разумом» (8, 99). В письме к философу Экснеру Больцано говорит об этом еще более определенно: «Общие представления, например „красное вообще“, „благоухание“, не абстрагируются от созерцания (розы. — В. К.), как если бы они в нем уже были, но, наоборот, добавляются к нему через опосредствование суждения» (цит. по: 41, 71). Больцано неверно истолковывает тот факт, что чувственные восприятия опосредствованы прошлым опытом, имеющимися знаниями, категориальной структурой нашего сознания. Исторический, а тем более социальный подход к познанию у мыслителя отсутствует. Он признается, что долго колебался при решении проблемы, являются ли такие понятия, как «красное», «сладкое», «благоуханное» и т. п., чистыми, или в них имеются созерцания. Его окончательное мнение склонилось к тому, что такие понятия являются чистыми, но сложными, хотя и не известно, из каких частей они состоят (см. 21, 3, 88–89).

Таким образом, Больцано не в состоянии показать связь чувственного и рационального, эмпирического и логического. Дуализм опыта и теории, характерный для теории познания Канта, является отличительной чертой и философии Больцано. Чешский ученый Я. Лужил имел полное основание заявить, что если Больцано общие представления, или понятия, присоединяет к созерцаниям посредством мыслительной деятельности субъекта, то это «легко можно интерпретировать таким образом, что лишь этот акт субъекта логически конституирует алогические ощущения» (41, 71). Создавая пропасть между чувственным и логическим, Больцано вынужден для ее преодоления прибегнуть к продуктивной деятельности сознания. Иногда он даже говорит, что ощущение вызывается представлением, т. е. понятием (см. 21, 2, 68). Кантовская идея синтеза в другой лишь форме входит в гносеологию философа.

Понятие объективных созерцаний оказывается совершенно лишним. Созерцания-в-себе отличаются от реальных только своим несуществованием. Но если свойства несуществующих представлений-, предложений- и истин-в-себе дали возможность Больцано рассмотреть важные особенности «логического существования», то понятие созерцания-в-себе просто указывает на непреодолимые трудности, которые неизбежно возникают, когда между опытом и теорией, между миром вещей и миром понятий воздвигается стена.

Мыслитель столкнулся с теми же самыми препятствиями на пути решения проблем познания, которые не смог преодолеть ни рационализм, ни эмпиризм XVII–XVIII столетий. В процессе поиска ответа на вопрос о природе знания Больцано отмечает и устраняет ряд серьезных недостатков этих философских направлений. Отстаивая материалистическую точку зрения на природу опытного, эмпирического познания, Больцано дает глубокую, хотя и односторонне логическую критику скептицизма и агностицизма. Его попытка охватить логикой конкретно существующую реальность окончилась неудачей, но тем не менее способствовала разработке некоторых проблем модальной, временной, вероятностной логик.