Бесценные лучи - страница 5
Татьяна Алексеевна поднялась:
- До свидания. Было приятно с вами познакомиться, - женщина хотела протянуть руку для рукопожатия, но её словно ударило током.
За время монолога мужчина, так и не открыв глаз и продолжая сидеть, обратив лицо к солнцу, интуитивно и неосознанно вынул руки из карманов. Чёрные кожаные перчатки были неестественно выгнуты вверх, наружу от ладоней. Часть пальцев - смята гармошкой.
- Доброго вам дня. Прощайте.
Предыстория вторая
Пока Татьяна Алексеевна отходила от скамеечки с продолжающим комкать перчатки мужчиной и шла к выходу, не замечая ничего и никого вокруг, в голове её проносились сменяющие друг друга обрывки таких же скомканных мыслей:
Она может помочь с новыми протезами...он не примет её помощи...он не беден...такие люди не распахивают душу перед первым встречным...слишком гордые...она, хирург с двадцатилетним стажем,...слишком жестока... оставила его наедине со своими раздумьями после всего того, что услышала...протезы у него, скорее всего, есть...почему-то он предпочитает ими не пользоваться...
Татьяна Алексеевна даже не стала заходить домой, чтобы переодеться.
В ожидании открытия галереи она битый час кружила вокруг здания, во флигеле которого предоставили место для экспозиций и картин.
Пожилая женщина, работник галереи, отпирая дверь и снимая сигнализацию, едва не была сбита с ног натиском первой посетительницы, словно ураган ворвавшейся в полумрак помещения.
Пианист не стал брать псевдоним и выставлялся под своим именем.
Эрнест!
Картины. Небо. Облака. Тучи. Кроны деревьев. Горизонт. Небо. Хмурое. Безоблачное. Дождливое. Радужное. И на каждом живописном полотне - лучи, бесценные лучи, пронизывающие всё и вся, пробивающиеся сквозь любую плотную завесу или нежно приглушённые, чтобы ненароком не ослепить...
Небо. Хоровод листьев, обласканных теми же благодатными лучами.
Одна поразила в самое сердце: семь лучей семи цветов, озаряющие размытый контур пылящегося в углу рояля. На нотном стане мелким, практически не различимым невооружённым глазом шрифтом, запись мелодии. С помощью увеличительного стекла Татьяна Алексеевна обязательно перепишет ноты и попросит кого-нибудь сыграть музыку души, которую для неё играет музыкант.
Баснословные цены на картины.
- Отложите мне эту, эту. Ещё вот эту и, да-да, вот эту, - поспешность, с которой Татьяна Алексеевна произнесла слова, как будто картины кто-то купит, пока она сбегает в банк и осуществит перевод денежных средств с заграничных счетов, резко контрастировали с изумлением работницы галереи, неотрывно глядевшей на странную покупательницу в спортивном костюме.
- Посмотрите, какое чудо, какая прелесть, - пожилая женщина указала на ещё одну, совсем маленькую.
- Согласна. Эту тоже беру. Посчитайте общую сумму. Часа через два я их заберу...
На следующее утро все скамеечки в парке оказались выкрашены в милые весёлые цвета, пронизанные насквозь сияющими лучиками. К скамеечкам были прикреплены листочки с надписью " окрашено". Скучнеющий с каждым днём парк преобразился. Татьяна Алексеевна улыбнулась феерии красок.
Скамеечки сохли почти неделю, и на такой же период Татьяне Алексеевне хватило терпения дожидаться Эрнеста.
Когда через семь дней в парке он так и не появился, Татьяна Алексеевна, не раздумывая, отправилась в галерею.
Если чего-то сильно не хотеть или бояться, это всегда не замедлит случиться. Тот, кто первый раз сталкивается с подобным феноменом, впоследствии принуждает себя волевым усилием прокрутить неприятный сценарий, раз и навсегда спрятать страхи вглубь, подальше и не придавать значения терзающим сомнениям - только в этом случае опасения станут максимально гарантировано напрасны.
Она боялась опоздать и она опоздала. Она боялась с той самой секунды, когда они расстались, подсознательно предчувствуя, что его "прощайте", двоякий смысл которого она уловила, это не её "до свидания".
Стены галереи встречали посетителей кремовой масляной краской и отверстиями для крепления рам. Продавщица кивнула Татьяне Алексеевне как хорошей знакомой: