Бесчестье - страница 15

Женщина смотрела сквозь людей.

На нее.

Билли впервые за очень долгое время поняла, что ей страшновато. И одновременно — очень хочется узнать, кто это такая, и что за тайна с ней связана. А тайна была — она почувствовала бы это даже с завязанными глазами. В последний раз что-то похожее, мрачное и непонятное она чувствовала тогда, много лет назад, при первой встрече с Даудом. C тех пор дни тянулись медленно, полные насилия, крови… и однообразия. Убийства, кражи, поджоги, похищения — это было понятно, а потому неинтересно. Но на этот раз все происходило иначе.

Это было странно.

Непривычно.

И до жути волнующе.

Да что такое? Билли на секунду зажмурилась, а когда открыла глаза, женщина каким-то образом уже оказалась рядом. Пахло от нее… едва уловимым ароматом лесов, теплых подтопленных лощин, затянутых ряской и тиной, слегка тронутых гниением и засыпанных мелкой древесной трухой, словно там потрудился древоточец…

Она очнулась, будто от дурмана. С моря дул прохладный, свежий ветер. Никакой гнили, никакой трухи. Определенно, странное ощущение. Женщина стояла в шаге от нее и изучала Билли — откровенно, медленно, с ног до головы.

— Эй… — слабо сказала девушка. Слова звучали хрипло, неправильно. Они ворочались во рту, словно неуклюжие булыжники, выбитые из мостовой повседневности, и совершенно не подходили к ситуации. Здесь нужно было другое, вот только что? — Ты кто такая? Что тебе нужно?

Женщина улыбнулась, стоя в тени и ветре. Уголки ее тонкого нервного рта изогнулись, но глаза — черт, что же за глаза? — остались холодными, сухими.

— Ты не знаешь? — медленно сказала она. Голос оказался низковатым, но довольно приятным, с едва уловимой хрипотцой. — Конечно, не знаешь, но это не имеет значения. Я слышала, ты ищешь корабль к Башне Дануолла.

Это не было вопросом, и все же Билли Лерк кивнула.

— Хорошо. Я помогу тебе. Но, разумеется, не здесь, поэтому дай мне руку.

Билли дала и мельком увидев на белой как снег ладони черное спиральное солнце — метку Чужого — даже не удивилась.

Место, где они сидели, было странным. Чем-то оно напоминало Бездну — Билли никогда, конечно, там не была, но обрывистые замечания, которые иногда, очень редко, ронял Дауд, позволяли составить расплывчатое, но все же впечатление. Обломки скал и домов, словно острова, парящие в океане пустоты… Летающие киты, остатки повозок, буев, деревьев и мостов, медленно вращающиеся и тем не менее неподвижные. Кажущаяся тишина и редкая, беспокоящая пульсация, словно рядом бьется чье-то металлическое сердце.

Итак, они сидели в большой комнате, просторном темном помещении, одинаковом как сверху, так и снизу, с окнами, затканными пушистыми темно-зелеными портьерами, похожими на очень плотную паутину. Возможно, впрочем, что это и была паутина, напоминающая портьеры. Пол был неровным, из него выпирали изогнутые балки, похожие на исполинские корни. Под смутно угадываемым в странных, мохнатых сумерках потолком поворачивались не прикрепленные ни к чему люстры, похожие на усыпанные светлячками коряги. Свет, отбрасываемый ими, был рассеянным и расплывчатым.

А еще Билли не нравились разбросанные там и тут черепа. Они ее беспокоили.

Но вот близкое, медленное журчание воды и упругая поверхность, на которой они сидели, внушали какое-то обволакивающее тусклое спокойствие. Поверхность не походила на ковры или обивку стульев или диванов, но она была мягкой, подобно тому, как бывает мягок подгнивающий плод. И под ней что-то упруго перекатывалось.

Они беседовали. Разговор тек спокойно, прерываемый лишь глотками прохладного зеленоватого напитка из глубоких чашек, напоминающих больничные, с широкими тонкими краями. Напиток казался безвкусным, и лишь после нескольких глотков приходило ощущение тихой лощины после дождя, и еще влажного темного леса, и глубокого источника в самой его чаще. Он освежал мысли, слегка, самую чуточку развязывал язык и помогал беседе литься дальше.

— Тебя зовут Билли, верно? — полуутвердительно сказала женщина с глазами неясного цвета. — Правая рука знаменитого Дауда, Клинка Дануолла… Я слышала о вас — преимущественно о нем, разумеется, но такова цена работы в тенях, которую платят все. Надеюсь, ты все же кое-чему научилась от него. Меня зовут Делайла, я художница. А еще ведьма — так часто бывает. Ты, полагаю, могла видеть несколько моих картин в доме какого-нибудь аристократа помельче. Они… не слишком хорошо продавались.