Беседы - страница 9

— Во-первых, великой державы в каком смысле? В глобальном? На всю видимую историческую перспективу это, похоже, теперь нереально. В региональном? Реально, но, как представляется, в основном в пределах постсоветского пространства. В других регионах быть «основным игроком» у нас долго еще не будет ни сил, ни средств. Надо же все-таки трезво оценивать то, что произошло с Россией в 90-е годы, и наши нынешние возможности в сравнении с другими индустриальными и постиндустриальными странами. Немногим более 1 % — таков сегодня наш удельный вес в мире во всем: в производстве, торговле, обмене технологиями, движении финансовых ресурсов. За исключением, понятно, экспорта некоторых энергосырьевых ресурсов и торговли вооружением.

Роль же великой региональной державы и центра притяжения на постсоветском пространстве сегодня, думается, меньше всего зависит от каких-то геополитических маневров. Помимо исторического наследия, основных факторов будущего российского влияния здесь, по-видимому, три: собственный пример России в деле успешного продвижения экономических реформ и повышения жизненного уровня населения, свобода доступа стран-партнеров по СНГ на рынки друг друга, обеспечивающая выживание прежде всего уже сложившегося в этих странах экономического потенциала, наконец, взаимопомощь постсоветских государств, что вряд ли возможно в реальности без определенной дополнительной нагрузки на российский бюджет. Прогресс в развитии высокотехнологичных отраслей российской промышленности также во многом мог бы быть ориентирован на постсоветские рынки, где у некоторых из этих отраслей все же больше шансов на успех, чем на других остроконкурентных мировых рынках.

В моем представлении, вся геополитическая игра на постсоветском пространстве сводится сегодня преимущественно к следующему: что вперед — выход российской экономики из кризиса и начало ее быстрого подъема или пока весьма сомнительное, но возможное резкое обострение мировой ситуации на рынках нефти и газа, которое подтолкнет США и их союзников к активному освоению не на словах, а на деле ресурсов Каспийского региона? Однако сегодня, по крайней мере, дело выглядит таким образом, что действительная потребность мировых рынков в каспийских ресурсах вряд ли станет очень уж ощутимой раньше, чем через несколько десятилетий.

Мне лично кажется, что никакой особой геополитики нам сегодня не нужно. Нам нужна прежде всего и больше всего система обычных, общепринятых мер, направленных на всяческое стимулирование нашего выхода на мировые рынки. Это, конечно, борьба против дискриминации нашей продукции и недобросовестных методов конкуренции, включая политическое давление (например история с продажей российских криогенных двигателей Индии или попытки воспрепятствовать участию России в развитии атомной энергетики Ирана). Это государственное страхование и государственная дипломатическая, налоговая, кредитная и прочая поддержка российского экспорта, в особенности продукции высокотехнологичных отраслей, уже имеющих или постепенно завоевывающих солидную репутацию у наших зарубежных партнеров. Наконец, это (последние по счету, но первые по важности) все наши внутренние социально-экономические преобразования, направленные на резкий рост конкурентоспособности, качества и научно-технического уровня отечественной продукции. Не думаю, что мы на веки вечные обречены быть преимущественно лишь экспортерами товаров топливно-сырьевой группы: российская ядерная энергетика, авиакосмическая промышленность, производство современных вооружений и ряд других высокотехнологичных отраслей уже сегодня имеют весьма неплохие перспективы.

И для этого, думаю, вовсе не обязательно строить какие-то грандиозные геополитические конструкции вроде, например, треугольника Россия-Китай-Индия. Но вот радикально поднять общий уровень конкурентоспособности России, не только сохранить, но и дать новый толчок развитию научно-технического потенциала страны — это задача, не решив которую нечего и надеяться занять когда-нибудь достойное место во все более и более глобализируемой мировой экономике и на мировых рынках.