Бешеный «тигр» - страница 4

Высокий танкист с маленькой головкой и покатыми плечами хохоча вышел за дверь.

Свойский прислушивался к шорохам за дверью. И ему показалось, что там его товарищи. Это было невероятно. Он понимал, что его ничто не спасет, и приготовился к смерти еще тогда, когда немцы входили в деревню. Если бы не собака, он не дался бы в руки врагов живым. Сейчас он впервые испугался по-настоящему не за себя, а за товарищей. Он знал, что они, желая спасти его, идут на верную гибель.

Опять что-то стукнуло. Свойский был не из тех людей, что долго предаются бесплодным раздумьям. Он попробовал ступить на больную ногу — боль пронзила все тело, потемнело в глазах. «Шага три сделаю, — решил он. — До майора — не больше. Я собью его головой с ног». И радость предстоящей схватки горячим, нервным трепетом побежала по его телу. «Нет, я не буду обузой для ребят, я смогу ползти, стрелять левой рукой…»

Распахнулась дверь. В комнату, пятясь задом, входил танкист с маленькой головкой, за ним виднелась ухмыляющаяся физиономия второго танкиста. Они вносили противень с жареным козьим мясом.

После ухода Ксюши Ложкин долго молча лежал на спине, наконец спросил у Иванова:

— Тебе никогда не приходилось водить танк?

— Да нет, какой я танкист! Раз только на тридцатьчетверке прокатился. Помнишь, когда перед наступлением в Сапожкове стояли? На месте пулеметчика сидел, рядом с водителем. Особенной сложности в управлении нет. На трактор похоже.

— Ну, а если пришлось бы?

— Ну что экзаменуешь? Прямо спрашивай: сможешь на «тигре» уехать? Дьявол его знает! Надо попробовать!

— В доме их всего пятеро.

— Да батальон в деревне!

— Его не будем вводить в игру.

— Хорошо бы.

— Только так.

— Самое трудное подойти к дому незаметно.

— Незаметно не удастся.

— Тогда как же? Может, проследим, на какой машине его повезут?

— Этот вариант отпадает.

— Да его могут повезти не по дамбе.

— Мы подойдем открыто.

Ложкин поспешно вытащил из трофейного ранца штаны и мундир немецкого солдата.

— Прекрасно! Мне почему-то показалось, что я выбросил это тряпье.

— И сейчас не поздно.

— Я не шучу. Ты не раз завидовал мне, когда я отправлялся на прогулку в этом маскировочном костюме, и вот тебе представляется такая же возможность.

— Что же, я буду играть глухонемого? Да у них и глухонемые бормочут не по-нашему.

Ложкин покачал головой.

— Дело проще. Тебе надо сыграть роль пленного.

— Тебе мало одного?

— Ты вникни в эту идею!

— Пробую… Постой, постой! — Иванов оторопело улыбнулся.

— Понял теперь?

— Ну голова, дьявол тебя возьми со всеми потрохами! Вот это придумал! Пленный! На самом деле, кому в голову придет, что я за пленный!

— Я тоже так думаю. Помоги мне надеть сапоги. Спасибо. Твой автомат придется бросить. Там новый добудешь. Теперь прицепи на пояс гранаты, рубаху из-под ремня выпусти, пистолет в рукав. Когда пойдем к дому, не забудь держаться как пленный.

— Не приходилось.

— Ты попробуй. Мне тоже никогда не приходилось служить фюреру.

— Ясно. Теперь все без сучка без задоринки пойдет, — шептал Иванов, рассовывая из вещевого мешка по карманам пистолетные обоймы. — Все будет не хуже, чем в лучших домах Барселоны, как говорит Кирилл. Эх, живой ли, бродяга! Устроили парня на отдых и лечение…

Ложкин посмотрел на часы.

— Половина третьего. В три мы должны быть возле кузницы.

— Точно. Патруль пойдет в тот конец деревни.

— Вначале махнем к дамбе.

— Правильно. А там кустами вдоль дороги к самой кузнице. Ну, дай руку, хоть дело и верное, а все-таки…

Они крепко пожали друг другу руки.

Пока они пробирались через осоку и камыши, по дороге прошли две машины; на большой скорости промчались три мотоциклиста.

— Зашевелились, — сказал Иванов. — Блокировали дороги. Сейчас все гарнизоны поднялись на ноги. Слышишь, в лесу стрельба?

— Прочесывают лес.

— Хорошо, что не начали с нашего болота.

— Видимо, болото не внушает им особых подозрений.

— Не поэтому. Кирилл их надоумил пройтись по лесу. Крапива ведь со стороны леса.

Они подошли к дамбе. Здесь густо поднялись молодые осины и березняк; эта поросль тянулась почти до самой кузницы. Никем не замеченные, они прошли по ней и остановились, чтобы собраться с силами для последнего броска. Из низинки, где они стояли за кустом бузины, виднелась только крыша избы, башня танка и на самом бугре — кузница с настежь распахнутыми дверями. Пылал огонь в горне — Ксюша раздувала мехи. Кузнец выхватил из горна белый, сыпавший искры кусок железа, опустил на наковальню. Послышались удары молота о мягкий металл. В дверях остановились два солдата с автоматами. Они стояли и смотрели на работу кузнеца. Удары молота стали звонче: железо остыло. Кузнец сунул его в огонь. Солдаты поплелись в другой конец деревни.