Бесики - страница 11

Торговые люди, вышедшие встречать царя, высоко подняли факелы. Все жаждали увидеть Ираклия. Однако узнать его среди бойцов было трудно: во время походов Ираклий носил одежду рядового воина, в таком виде он и сражался.

У воинов были утомлённые лица. При свете факелов они выглядели бледными, бороды, брови и ресницы были покрыты пылью. Некоторые дремали в сёдлах. Только передовой отряд Левана был бодр и резво проскакал по улицам. Остальные ехали шагом. От коней исходил острый запах пота. В непрерывном глухом топоте то здесь, то там слышалось фырканье. При свете факелов тени всадников метались, как фантастические летучие мыши: они то скользили по стенам, то проносились среди женщин, стоящих на балконах, то кидались в сторону и терялись в улицах.

Не видно было конца войску. За отрядами мтиулетцев и кахетицев следовали наёмные сотни черкесов, одетых в длиннополые серые чохи. Ружья в бурочных чехлах весели у них за плечами, прикладом вверх. Особо выделялись отряды борчалинских татар в синих чохах и высоких конусообразных чёрных шапках. Длинные ружья они держали в правой руке, как пики.

Арьергард замыкала хевсурская сотня. Свежевылуженные железные кольчуги, иранские шлемы и начищенные щиты воинов блестели при свете факелов так, будто на конях сидели стальные люди. Спокойное выражение их лиц обличало твёрдость руки и силу меча.

За хевсурами медленно двигались пушки. Каждое орудие тащили несколько пар волов. Аробщики, сидя на переднем ярме лицом к орудию, подгоняли волов. За каждой пушкой следовали три всадника и арбы, нагруженные ядрами. Девять пушек разного калибра насчитали факельщики. Одна из пушек была очень короткой, но с широким дулом, её называли «жабой». Две другие пушки больше походили на фальконеты. Ядра для них были величиной с персик, но эти орудия били на большое расстояние. Грознее всех была девятая пушка, которая стояла на высоком лафете и походила на толстую, короткую ящерицу. Эту пушку отлил мастер-шваб (присланный Фридрихом Вторым) в арсенале царя Ираклия. Горожане хорошо знали силу и звук этого орудия. Когда в первый раз, для испытания, выстрелили из неё с Махатской горы, ядро упало далеко, за крепостью Нарикала.

Войско выстроилось перед дворцом, на обширной площади. Всё кругом было так ярко освещено факелами, что можно было найти обронённую иголку. На правом фланге и в центре выстроились грузины. На левой стороне — борчалинцы и черкесы. Католикос отслужил молебен и окропил грузинское войско освящённой водой. Мусульман благословил муштеид. Народ лишь тогда узнал Ираклия, когда тот подошёл сперва к католикосу и поцеловал крест, а затем к муштеиду и поцеловал коран. На царе была простая чоха с гозырями. В бороде полосками пробивалась седина, на поясе висел в золотых ножнах меч, подарок Надир-шаха. Лёгким шагом обошёл он отряды в сопровождении минбашей и саркардаров, потом вышел на середину площади и приказал минбашам расквартировать войско. Минбаши, приложив правую руку к груди, низко поклонились царю. Ираклий ответил им таким же поклоном и только после этого направился ко дворцу.

По этикету весь двор встречал царя у мраморных колонн павильона. Этот павильон возвышался над площадью. Дворцовый церемониймейстер обязан был каждому из придворных предоставить место сообразно его положению. Впереди всех стояла царица Дареджан, с правой стороны — принцесса Анна с внучкой и царевич Георгий. За ними — знатные из рода Орбелиани. По левую сторону — Анна-ханум и юные царевичи: Иулон, Вахтанг, Теймураз и Мириан, а за ними вельможи из рода Амилахвари и Цицишвили. Немного поодаль в стороне — послы и французские миссионеры.

Ираклий вместе с Леваном, в сопровождении полководцев и саркардаров, быстро поднялся по широкой лестнице, ведшей к площади, и низко поклонился собравшимся, потом обнял сыновей. Самого младшего Мириана, у которого от сна слипались глаза, он взял на руки и вошёл во дворец. Все последовали за ним.

Тронный зал был освещён толстыми восковыми свечами. Ираклий подошёл к грону и обвёл глазами каждый уголок, как бы удостоверяясь, всё ли в порядке. Вошедшие заняли свои места и стали ждать, когда сядет царь, чтобы сесть самим. Ираклий, засмеявшись, обратился к присутствующим: