Бесконечная история - страница 14

— Игры ничем не хуже любых других. Мой брат — отменный лжец, но дело в том, что я — один из немногих, кто может распознать его ложь безошибочно. И Митос знает о такой моей способности. Но я притворяюсь, что верю ему, а он — что не понимает истинного положения вещей. Сайлас и Каспиан действительно не понимают ровным счетом ничего. И ты не понял бы, но я решил тебя просветить.

— Зачем? — спросил Дункан.

Кронос всматривался ему в лицо.

— Каково чувствовать себя разменной монетой? Вещью, из-за которой торгуются те, кто гораздо сильнее тебя? Думаю, это должно сильно задевать твою гордость.

— Вот как? Ты решил меня задеть? Потому сидишь тут и рассказываешь сказки? Откуда мне знать, что ты не врешь сейчас?

— Я никогда не вру, я не такая лживая двуличная змея, как Митос. Но я придумал, как его поймать на крючок, и ты будешь наживкой. И не сумеешь ничего сделать. Ты когда-то бросил мне вызов? Ты, мелкая букашка, годная только на то, чтобы ею игрались другие. Митос будет травить людей, пытать, жечь и убивать. Снова будет планировать наши победы. Приказывать ему буду я, но делать все это он будет благодаря тебе. Запомни это. Ты не сможешь ничем помешать. Ты тоже будешь мне содействовать.

Следующий рывок Дункана Кронос конечно же предвидел, без усилий оттолкнул пленника и выбрался из клетки, захлопнув дверь за собой. Вскоре вернулся Сайлас. Кронос коротко перемолвился с ним, велел следить в оба и ушел. Сайлас уселся на ступеньках рядом с клеткой, положил топор себе на колени, и уставился на Дункана тяжелым взглядом. Дункан отвернулся. Он действительно не мог ничего сделать. Даже если Кронос говорил правду. Особенно — если он говорил правду.

Митос направлялся к отелю, в котором жили Дункан и Кассандра — теперь уже только Кассандра — и не пытался скрываться. Хотя «хвост» в виде Каспиана заметил уже давно. Тот не подходил близко, но в какое-то мгновение Митос уловил отголоски Зова. Он подошел к витрине и в отражении успел заметить преследователя. Действовал ли Каспиан по собственной инициативе, или его направил сам Кронос, в любом случае о побеге Митоса моментально доложили бы Первому Всаднику. А этого никак нельзя было допускать.

«Маклауд, конечно, и сам не подарок, но смерти не заслужил. И что теперь делать? Возможно, Кронос его и не убьет. Пока. Если не обезглавил сразу возле того фонтана, значит, рассчитывает на какую-то выгоду. Он, очевидно, уже понял, что я пытаюсь сохранить жизнь Дункану. Значит, будет угрожать убить его, если я подведу. Убьет не сразу, сначала ограничится угрозами. Но эта отсрочка ненадолго».

Оставалось пройти еще пару кварталов. Митос остановился, осмотрелся и устроился на ближайшей свободной скамейке. Каспиан затаился на другой стороне площади, постаравшись слиться с толпой, но Митоса это обстоятельство не слишком беспокоило. Хуже было то, что подходящий план никак не вырисовывался. Когда Маклауд был на свободе, Митос легко мог действовать через него. Хорошо зная характер человека, предвидеть его действия несложно. Оставаться рядом с Дунканом и Кассандрой Митос не желал, да и не мог. Даже если бы Дункан удержал Кассандру от убийства. Вернее, — от попыток, поскольку погибать в поединке с ней Митос не планировал, если б до этого даже дошло.

«Дункан наверняка не делился с Кассандрой тем, что услышал от меня. Вот в чем преимущество роли не проштрафившегося друга, но почти врага. Останься я рядом, Дункан бы уже ноги об меня вытирал. В моральном плане, конечно. И совершенно неосознанно. В любом случае, слушать меня он бы не стал. Зато когда увидел, что я направляюсь прямиком на темную сторону, тут же и слушать начал, и про выбор говорить, и про шанс».

По крайней мере, Митос видел ситуацию так. Но теперь Маклауд был схвачен, а сам хитроумный древнейший из Бессмертных остался совсем без союзников.

«Может, связаться с Джо, объяснить ему все? Он всегда казался здравомыслящим человеком. Нет, Джо сейчас далеко, не успеет приехать. Да и что он может сделать? Разве что информацию раздобыть, но я и так знаю больше него. А к кому я еще могу обратиться? Да ни к кому, всем понадобиться слишком много времени, чтобы сюда добраться. Остается Кассандара. А она первым делом захочет отрубить мне голову. Ну что ж, будем надеяться, что Маклауд ей действительно дорог. И ради него она согласиться потерпеть мое общество».