Бесконечное падение - страница 32

Проклятый орган в моей грудной клетке продолжает заходиться в бешеном ритме, отражаясь в сознании громогласным набатом, но даже так я слышу, как Артём шумно сглатывает. На короткое мгновение он замирает, медленно поднимая взгляд к моим глазам. Тень неверия, которую я в нём вижу, побуждает меня повторить и дополнить гораздо обширнее:

— Всегда тебя любила. И до сих пор люблю. Очень. Больше жизни своей, — обхватываю его лицо обеими ладонями, удерживая визуальный контакт, а после добавляю немного тише. — Вот только это них*ра не значит, потому что я никогда не разведусь.

Всегда буду замужем за другим мужчиной, пока не умру. И секс между нами, будь он хоть миллион раз самым лучшим, не изменит этого факта. Ты ведь понимаешь, да? Я не уйду от него, Тём. Никогда. Хоть что делай…

Наверное, если бы я сейчас бросилась под мчащийся на полной скорости большегруз, было бы не так страшно. Наблюдать, как самый нужный и любимый взор цвета бездонного океана наполняется холодом и пустотой… Вот это действительно жутко. Мучительно. Больно. И… необходимо. Ведь Артём должен знать и понимать. Не хотелось бы разбивать собственное сердце вдребезги ещё раз и только потому, что не способна расставить и озвучить приоритеты заранее.

— Лучше бы ты молчала, — глухо произносит Рупасов, отодвигаясь.

Он выпрямляется и встаёт с дивана. Поднимает валяющееся на полу полотенце, а после направляется к той двери, за пределами которой ранее принимал душ. Я же подбираю свой упавший телефон, с сожалением отмечая, что Рома больше не звонит.

Набираю по пропущенному ответный, и тоже поднимаюсь на ноги, попутно поправляя одежду. Удаётся даже прослушать несколько длинных гудков ожидания в преддверии того, как муж должен взять трубку. И только когда я дохожу до порога и поворачиваю ручку, потянув дверь на выход из кабинета хозяина местных владений, тяжелая ладонь Артёма ложится на полотно из вишневого дерева, с шумом захлопывая её обратно.

— Жень, хорошо, что перезвонила, — доносится в трубке от Агеева.

— Не уходи. Останься. Всё равно как, — проговаривает Рупасов.

В моей голове словно взрывается атомная бомба, расщепляя сознание на мельчайшие частицы, несущие в себе бремя горького раскаяния о неверных поступках и деяниях. Дело не только в том, что жизнь в который раз ставит меня перед фактом того, что иногда нам всем приходится делать выбор, расплачиваясь за свои ошибки или неуместные желания. Я даже не знаю, должна ли делать этот самый выбор вообще. И тем более не понимаю, имею ли на него право…

— Жень! — заново зовёт Рома.

Ведь я так и не отвечаю. Тяжёлое дыхание мне в затылок давит настолько сильно, что даже мысли воедино собрать не могу, не то, чтобы сказать хоть что-то.

— Жень, — повторяет и Артём.

И если требовательный властный голос мужа отзывается во мне угрызениями совести, то тихий хриплый полушёпот моего самого первого в жизни мужчины так и вынуждает забыть обо всём, что только могло бы помешать услышать его вновь.

— Я тебе потом перезвоню, — бросаю глухо в трубку.

Просто хочу избавиться от разговора в присутствии того, кто не должен его слышать, но муж расценивает мои слова по-другому.

— Не будь ребёнком! — отзывается Агеев. — Сейчас не самое подходящее время обижаться! Прекрасно знаешь ведь и сама, что так надо было. Ты бы по-другому не уехала… — абонент говорит что-то ещё, но мне всё равно.

Его я больше не слушаю. Выключаю вызов, а после и вовсе отключаю телефон. Да так и сжимаю гаджет до судорожной боли в пальцах, глядя на чёрный экран сенсора, ведь я не в силах развернуться к тому, в чью пользу сделала выбор… Причём не только сейчас, а ещё десять лет назад. И даже то, что однажды уже пришлось жестоко поплатиться за эту свою глупость, не помогает мне остановиться и вспомнить что такое предел разумности и правильности.

— Если я и останусь, это всё равно ничего не меняет. Ты же понимаешь, да? — произношу тихонько.

Горло словно сдавливает в тиски. Каждый произнесённый звук даётся неимоверно тяжело. Я закрываю глаза в то время как левая ладонь Артёма плавно ложится мне на живот, медленными вдавливающими поглаживаниями опускаясь ниже, касаясь пальцами не застёгнутой до конца молнии на джинсах.