Бесконечный коридор - страница 9
Дженни виновато улыбнулась.
– Наверное, да. Мне, по крайней мере, он оставил сорок семь тысяч.
Бетт промолчала; казалась, она была ошеломлена, полностью раздавлена этим известием. Сорок семь тысяч фунтов стерлингов! И они достались этой нескладной длинноносой верзиле. Пусть она добрая и заботливая, но ведь иначе в тридцать девять лет с ее внешностью и быть не должно. Чем-то же надо компенсировать такое безобразие! И тем не менее кто-то не только женился на ней, но еще и оставил в наследство целых сорок семь тысяч! Несправедливо все это… ЧУДОВИЩНО НЕСПРАВЕДЛИВО! Бетт вдруг припомнила, что сама, получив в наследство от скончавшейся матери пятьсот фунтов стерлингов, и не подумала поделиться с Дженни; даже пенни ей не предложила. А зря: ведь это случилось уже после того, как она вышла замуж за довольно состоятельного Пола, и вполне могла позволить себе такой щедрый жест. Господи, и что ей стоило дать этой нескладехе хоть сотню фунтов… Бетт хотелось кусать локти от досады. Она подняла глаза на своего мужа; Пол возвышался над Дженни, держа ее за руки и приговаривая:
– Если кто и заслужил такую удачу, так это ты, Джинни. Только скажи, в чем состояла его последняя воля? И не плачь, прошу тебя!
Дженни тихонько всхлипывала, уже почти не переставая; по ее впалым, ненакрашенным щекам стекали слезинки.
– Он… он хотел, чтобы я больше ни в чем себе не отказывала.
– Молодец! Жаль, что я не знал его при жизни – такие люди мне по душе. А родственники у него остались?
– Сын. Он прилетел на похороны из Америки. Он… он был очень рад, что я вышла за его отца. – Джинни помотала головой из стороны в сторону, словно до сих пор не могла в это поверить. – Он сказал, что я скрасила последние месяцы жизни его отца. Я ведь опасалась, что он попытается оспорить завещание, но он сразу со всем согласился. Ему досталась такая же доля, как и мне. Сам он ни в чем не нуждается, у него прибыльный бизнес. Он вдовец, только вот детей так и не нажил. – Дженни улыбнулась сквозь слезы. – Еще он сказал, что если вдруг заболеет, то непременно пошлет за мной; оказывается, его отец подробно описывал, как я за ним ухаживала…
Тут она не выдержала и разразилась громкими рыданиями. Пол присел на краешек дивана, ласково обнял Дженни и привлек к себе.
– Налей ей капельку бренди, – попросил он жену.
Бетт спорить не стала и, подойдя к стоявшему в дальнем углу комнаты бару, наполнила бокал и принесла кузине.
– Вот, дорогая, выпей.
Дженни жадно глотнула бренди, утерла слезы носовым платком, что дал ей Пол, и пробормотала:
– Извините, я не хотела, чтобы так вышло.
– Ничего, Джинни, – потрепал ее по плечу Пол, – тебе полезно выплакаться.
– Твоя комната все еще ждет тебя, – сказала Бетт. – Я согрею тебе постель, а ты сразу ложись спать – утро вечера мудренее. Останешься у нас и – отдохнешь как следует.
Она ласково улыбнулась, а Дженни, кивнув, сказала:
– Спасибо тебе, Бетт, но… – Она замялась. Они, конечно, были к ней добры; оба. Дженни отказывалась подозревать, что доброта Бетт вызвана богатством, внезапно свалившимся на ее некрасивую кузину. Но и приглашение Бетт отдохнуть в их доме она принять не могла – натянутая обстановка меньше всего содействовала отдыху. Однако в эту минуту Дженни было легче согласиться на предложение Бетт, чем произнести вслух то, что она собиралась сказать. – Я… Мне завтра нужно уехать в город, Бетт. Так что спасибо, но я не могу…
– Господи, какие пустяки! Ты можешь съездить, а вечером вернуться.
– О, я ведь не Ньюкасл имела в виду, Бетт – мне нужно в Лондон.
– В Лондон!
– Да.
– Но что ты там потеряла?
– У меня там дела. – Дженни отвела глаза от Бетт и взглянула на Пола, все еще сидевшего на самом краешке дивна. Пол произнес:
– Ты имеешь в виду финансовый вопрос, Джинни? Он еще не улажен?
– О, нет, с ним все в порядке. Мне… просто нужно кое-что сделать. Она потупилась и невнятно пробормотала: – Не спрашивайте меня, ладно? Вы сочтете это глупостью. Я вернусь через три недели и тогда все расскажу.
– Надо же – какая тайна! Может, хоть намекнешь? – В голосе Бетт прозвучали нетерпеливые нотки. Однако Пол опередил вконец смутившуюся Дженни и, насупив брови, произнес: