Бесовская таратайка - страница 16

Губин затравленно кивнул.

– Теперь иди, – отпустил его я, и Губин неуверенным шагом двинулся в сторону 2-го городского отделения милиции. Скорость его, по мере удаления от меня, все возрастала.

20 часов 40 минут.

Я позвонил в дверь и услышал по ту сторону приближающиеся шаркающие шаги.

– Кто там?

– Откройте, милиция.

Дверь приоткрылась и я увидел старушку, одетую в старомодную черную юбку и теплую вязанную кофту.

– А почему без формы? – подозрительно спросила она.

– Я могу удостоверение показать, – предложил я.

– А я в них не разбираюсь, – отпарировала бабушка.

– Да свой я, бабуля, свой. Вот тебе крест, – перекрестился я.

Бабушка усмехнулась и широко раскрыла дверь, пропуская меня в квартиру.

– Ну заходи, раз свой.

Я вошел в небольшую прихожую, подождал пока хозяйка закроет входную дверь и прошел следом за ней в единственную жилую комнату. Тут меня ждало небольшое затруднение. В левом углу комнаты, у изголовья кровати, на широком подоконнике я увидел большую икону. Я слышал, что верующему человеку на ее присутствие нужно как-то реагировать, но не помнил, как. Увидев, что старушка обернулась и смотрит выжидающе на меня, застрявшего у входа в комнату, я (эх – была не была!) торопливо перекрестился.

– Да не крестись ты. И так видно, что нехристь, – ворчливо сказала хозяйка: – А еще, небось, партейный.

Я почувствовал, что начинаю краснеть.

– Как вас величать, хозяюшка? – спросил я, уводя разговор со скользкой темы.

– Филиппова я, Анна Константиновна, – ответила бабуля: – Да ты проходи, садись. В ногах правды нет.

Я сел на расшатанный стул и продолжил:

– Анна Константиновна, я к вам вот по какому делу…

– Да знаю, знаю, – перебила она меня: – До тебя тут уже один заходил. Тоже без формы.

– Вы ему про школьницу говорили…, - снова начал было я, старушка опять меня перебила.

– Я ему много чего говорила, – сказала она насупившись: – И еще скажу, если опять прийдет. Не можешь креститься – так и скажи. А он, аспид, знаки сатанинские вздумал чертить, насмехаться. Себе – дураку, да и мне на голову беду кликать. А беда – то рядом – за окошечком.

– Что за беда – то, хозяюшка? – в тон ей спросил я: – Может я чем помочь могу?

– Куда там тебе, безбожнику? – махнула рукой Филиппова: – Ты, поди – то, и в церкви ни разу не был.

– А все таки. Я ведь не один. Всем миром навалимся – глядишь и одолеем беду.

– Ой не знаю, – вздохнула бабуля: – Куда же вам супротив силы бесовской? И сами погибните, и души свои навек погубите.

Она замолчала.

– Вы думаете, это бесы были? – осторожно спросил я: – Это бесы ту школьницу утащили?

– А кто же еще?!

Филиппова подошла к окну и ткнула пальцем в стекло:

– Она вот тут, на остановке, стояла. Будто ждала кого – то. Тут и подъехала бесовская таратайка. Двери открыла и манит. Девочка и пошла. У самой двери будто опомнилась, назад рванулась, стала из портфеля что – то доставать… Нож, мне показалось. Да куда там – вылезли из дверь две лапы дьявольские, схватили ее и затащили внутрь. Двери захлопнулись, и таратайка дальше по улице покатилась. А от девочки только с ноги сандалик и остался на остановке лежать. Его потом дворник подобрал и в мусорку выкинул.

– Когда это случилось? – спросил я.

– Не помню точно… Недели четыре назад, – Филиппова подумала и добавила: – Дня за три до моей пенсии.

– А какого числа вам пенсию платят?

– Девятнадцатого.

А Леонова, по ориентировке, пропала 15 сентября. Неужели след?!

– Чего же ты на счет сегодняшнего не спрашиваешь? – вдруг спросила бабуля: – Ты же за этим и пришел.

– А что – сегодня тоже таратайка? – спросил я.

– Она, – Филиппова села на кровать и стала рассказывать: – Вдвоем они были. Один постарше, в пиджаке, другой, помоложе, в пальто. Стояли на остановке, разговаривали, руками размахивали. И опять таратайка подкатила. А молодой все никак наговориться не мог. Оба сильно выпившие были, а во хмелю – известное дело, язык – как помело…

Так вот, стал молодой в таратайку заходить. Не глядя, будто в автобус какой-нибудь. Одной ногой в нее вступил, а потом глянул внутрь, испугался, хотел назад выскочить, да поздно было. Лапы его за ноги как ухватили, как потащили… Пожилой за голову его ухватил и не пускает. Тут двери захлопнулись и, как косой, голову отрезало. Так и остался он голову в руках держать. Сначала смотрел на нее, будто не понимал, что у него в руках, а потом закричал благим матом и побежал куда – то.