– Черти! Туда же насмехаются, мужланы…
– Коли по полтине серебра жертвуете, доложу, – шумел Листар уже от своей калитки вслед уходящим женщинам.
– Пошел, старый черт! Мало вас тут, дураков. Есть об чем печалиться…
Вскорости всю улицу завалило шествие какой-то необыкновенно свирепой и безалаберно горланившей орды. Некоторые из составлявших ее членов орали песни, другие занимались подходящими разговорами.
– Ваня! Ивашка! Яшутка! Ну, братцы, сторонка тут у вас, – ей-богу!
– У нас, брат, здесь сторона! Видишь вон трактир-то! Целуй!
– Стой! Стой! Што толкаешься-то? Сам сдачи дам.
– Не есть тут у нас ни печалей, ни воздыханий!..
– Я же тебя, коли ты так стал, я же тебя кол-лону…
– Краул!
– Нет! Драться здесь запрещено…
– Кр-раул!
– Не рви чуйку! Ты дерись, а чуйку не рви!..
– Нне-ет, у нас сторона!.. Я тебе прямо скажу: видишь вон трактир-от? Хо! Первый сорт! Целуй!
– Не р-рви чуйку!
Venez,venez,garcons
Tra-la-la, tra-la-la!
слышался также в этой свалке голос женщины, хваставшейся перед дядей Листаром своим образованием.
с хохотом припевала она, прибавляя к своим мотивам отрывистые изречения вроде следующих:
– Есть о чем говорить! Что печалиться-то?.. Ха, ха, ха!
– Не р-рви чуйку!
– Пусти бороду!..
– Сам отпусти бороду прежде! Што ты, ополоумел, что ли? Всю бороду вырвал…
– Н-не-ет, милый! Яшка! целуй! У нас здесь место – рай, одно слово! Видишь вон: это постоялый двор; но все одно што трактир. Ходим! Ахх, места!..
– А-ха, хха, хха! – словно бы русалка, хохотала чему-то пьяная женщина и голосом, разносившимся на далекое пространство, пела свою затверженную песню:
Venez,venez,garcons
Tra-la-la, tra-la-la!
1869