Беспокойный отпуск - страница 5
— Доктор сейчас занят, — не обращая внимания на скандалистку, сказала женщина лет тридцати, в белом халате и шапочке, — если Вы на консультацию, то пожалуйста, займите очередь.
Я сделал серьезное лицо и казенным голосом ответил.
— Я проверяющий из области. Надолго Николая Александровича не задержу. Он в каком кабинете?
Бабка поперхнулась и затихла.
— В пятом, — ответила медсестра.
— У него пациент?
— Нет. Прием начнется через пятнадцать минут.
— Спасибо, — сказал я и пошел вперед, выискивая на двери цифру 5.
Медсестра проводила меня недоуменным взглядом. Я постучал и вошел без разрешения.
Николай сидел за столом и листал какие-то бумаги. Лоб его был нахмурен, очки сползли на нос.
В школе Лидский учился хорошо и даже стал секретарем комсомольской организации. Он был серьезный, вдумчивый и старательный. Единственная его проблема была в том, что он влюблялся в русских девчонок, что не особенно нравилось их родителям и местной шпане. Коля еврей и подобные романтические увлечения часто выходили ему боком, его били. Он отбивался, как мог, иногда выходил из драки победителем, иногда проигрывал, но зализывал раны и опять принимался за старое. Мы сдружились в девятом классе и даже мечтали вместе, после школы, поехать в Петербург, но Лидский уехал в Москву, где и получил высшее образование, неудачно женился, родил сына, развелся и вернулся домой.
— Вы ко мне? — спросил он.
— К Вам, — ответил я, подошел к столу, уселся на стул и по-хозяйски огляделся.
— Я проверяющий из Москвы. Прислан обследовать Вашу кухню на предмет наличия тараканов и мелких грызунов.
Лидский покраснел и стал медленно подниматься.
— Наличия чего? Какие… — начал он, но узнал меня и заулыбался.
— Фу, ты, черт! Хвостов! Совсем меня запутал, — радостно сказал он, — а я смотрю глаза знакомые.
Мы обнялись, и он усадил меня на старый, продавленный кожаный диван.
Долго задерживаться в больнице мне не хотелось. Во-первых, Коля был занят, а во-вторых я пришел только для того, чтобы пригласить его сегодня вечером в гости.
— Обязательно приду, — сказал он, на прощание пожимая мне руку, — кого ты еще позовешь?
— Сашку Петрова хочу найти. Он в какой-то художественной школе преподает.
— Не в какой-то, а в самой лучшей. К нему со всей области детей везут. Он теперь директор. Я сейчас дам тебе адрес.
Николай написал, что-то на клочке бумаги и сунул мне под нос.
— А больше кажется из наших никого нет, говорят Пашка Грушин в городе, но мы никогда не общались.
Лидский кивнул и вздохнул. Мне показалось, что он хочет что-то сказать, но только махнул рукой.
— Все, — сказал Коля, — иди к Сашке, а мне работать надо. Вечером увидимся.
Я вышел в коридор и развернул бумажку. Похоже Коля ничем не отличался от питерских врачей, разобрать его почерк было невозможно.
— Извините, — сказал я медсестре, — Вы не могли бы прочитать, что здесь написано?
— Улица Краснофлотская, дом 9, - ответила она и улыбнулась.
Женщина была очень милая, пухленькая, с большой грудью. Именно такие всегда нравились Лидскому. Я улыбнулся ей в ответ и вышел на воздух. Где искать Краснофлотскую улицу, я хорошо знал.
Здание школы недавно отремонтировали, поставили новые окна и двери, внутри пахло свежей краской. В дверях меня встретил угрюмый охранник, но узнав, что я прибыл к Александру Григорьевичу из Петербурга для обмена опытом, не только пропустил внутрь, но и проводил к кабинету на втором этаже. Я постучал и, не дождавшись приглашения, вошел.
Сашка Петров, человек огромного роста, сидел на стуле для посетителей и с задумчивым видом грыз сушки. На столе стояла гигантская кружка с дымящимся чаем, а на директорском кресле красовалась довольно мрачная работа в богатой раме. На холсте, маслом, был изображен тучный мужчина с одутловатым лицом на фоне городской администрации.
— Мне кажется, что фон темноват и завалена линия горизонта, — сказал я.
— Что за чушь несусветная? — задумчиво спросил Петров, развернулся и уставился на меня тяжелым взглядом.
Какое-то время он просто смотрел, по собачьи наклонив голову на бок, а потом встал, сделал несколько шагов и сгреб меня в охапку.