Беспокойный возраст - страница 5

— Лида, — позвала она высокую статную девушку, выделявшуюся среди остальных особенной гибкостью и легкостью движений.

Девушка обернулась. Лицо ее просияло, она радостно вскрикнула, подбежала к Гале:

— Галка! Как я рада! Милая моя чернушка, поздравляю. И тебя, Славик… Сашка, я уже слышала — ты сегодня герой дня…

Лидия пожала всем руки, все еще как будто не замечая Максима. Но вот она иначе, чем на других, с нарочитым холодком и чуть отчужденно взглянула на него исподлобья, протянула руку:

— И вас разрешите поздравить?

В отличие от других она говорила ему «вы» вежливо и суховато, и это как бы подчеркивало необычные их отношения.

Максим осторожно сжал руку Лидии, не отрывая глаз от ее лица.

Многое в ней казалось ему привлекательным: манера особенно горделиво держать голову, тяжелый узел ржаных, с медным отливом волос, серые, глубокие, с крупными зрачками и светлой синевой глаза. Выражение их казалось неуловимым, оно менялось, как цвет тихих озерных вод.

При ярком свете уличного плафона было хорошо видно ее лицо. Лоб у нее был чуть выпуклый, открытый, словно усиливающий ясность ее взгляда; черты лица крупноватые, но очень мягкие; губы, полные, нежно очерченные, улыбка добрая…

На ней был легкий распахнутый плащ, на сильных, стройных ногах будничные, со сбитыми носками, как это бывает у детей и шаловливых подростков, скромные туфельки.

Недавнее волнение при защите проекта, напряженное ожидание результата, усталость — все разом отлетело от Максима при виде Лидии. Он то нетерпеливо посматривал на нее, словно ожидая, когда они останутся вдвоем, то бросал рассеянные взгляды по сторонам.

— Макс, ведь мы договорились ехать на работу вместе, — сказал Славик. — Мне декан сообщил: уже разнарядка есть из министерства. Почти весь выпуск — на дальние места. Хорошо бы подать заявки в один город. Как ты думаешь?

— Я еще не решил, куда ехать, — неуверенно ответил Максим, а сам подумал: «Неужели и в самом деле придется уезжать? Ведь это еще не скоро». И добавил вслух: — Надо подумать, выбрать город. Времени еще достаточно, успеем.

— Могут разобрать лучшие места, — напомнил Черемшанов.

Максиму показалось: Саша смотрит на него с затаенной усмешкой, как бы не веря в то, что он может, как и другие, уехать из Москвы. Это неприятно кольнуло его самолюбие, и он ответил вызывающе:

— А мне все равно. Я не ищу лучших мест.

Лидия с любопытством посмотрела на него и отвела взгляд.

— Ну, пошли, — сказал Славик. — Ты, Макс, заходи завтра утром ко мне… И ты, Сашка. Завтра уже, наверное, вывесят разнарядку.

— Я провожу тебя, — тихо сказал Максим Лидии. — Можно?

Уголки губ Лидии чуть дрогнули. Она не ответила.

Галя и Славик быстро распрощались и, взявшись за руки, побежали к автобусу. Черемшанов, тряхнув руку Максима, кинулся их догонять.

— Завтра увидимся! — на бегу оглянувшись, крикнул Саша.

Максим взял Лидию под руку. С минуту они шли молча.

Сумерки уже сгустились, но в воздухе все еще чувствовалась дневная теплота.

— Почему ты молчишь? Ты не рад? — спросила Лидия и с лукавинкой заглянула ему в глаза.

— Я надеялся на большее, — небрежно ответил Максим. — Как у тебя дела?

— У меня нормально. Остался еще один экзамен, и я — на пятом курсе. Боюсь ужасно, как бы не сорваться.

— Не сорвешься. Не бойся.

Толпа пешеходов сомкнулась перед ними. Максим потянул Лидию в сияющий голубым неоном просвет, увлек к перекрестку.

— Уйдем из этой кутерьмы. Пойдем куда-нибудь, в открытое кафе или в Александровский — посидим, — предложил Максим.

— Нет, сегодня я никуда не хочу. Уже поздно. И нет настроения.

— Это почему же? — удивленно спросил Максим и теснее прижал к себе ее локоть.

Теперь уже она потянула его за руку, и они перебежали через улицу перед множеством остановившихся у белой черты автомобилей.

— Почему у тебя нет настроения? — снова спросил Максим, когда они перешли на другую сторону улицы. — Ведь у нас остались считанные дни. Я скоро уеду… И хотелось бы повеселей провести время.

Лидия пожала плечами:

— Ну и что, же? Все уедут…

— Лида…

— Ну что?

Максиму показалось: в ее глазах переливался вызывающий холодок.

— Я не понимаю. Ты что — шутишь?