Беспризорница: любовь Соболя - страница 5

Лишь на улице, глотнув воздуха, пропитанного гарью печных труб кочегарки местного круглосуточного магазина, она немного успокоилась, и пошла прочь, дрожа то ли от озноба, то ли от пережитой встряски. Идти была некуда.

— Найди её.

Рыжий озадаченно почесал затылок, непонимающе уставившись на друга. Может, он просто неправильно понял суть просьбы, и речь вовсе не о той голодранке, которая чуть не выпустила Соболю кишки? На всякий случай он осторожно уточнил:

— Кого найти, Макс?

— Девчонку с моста. — Максим откинул голову на спинку, покрутил в руках пустую бутылку из-под виски, — слышишь, Рома, ты должен её найти. И не задавай мне тупых вопросов, зачем и почему. Так надо. У неё днюха сегодня, а она шею себе ломать вздумала. Это неправильно. Не мне тебе объяснять, что есть в жизни каждого период, когда не к кому, бля, пойти и просить о помощи. Вспомни, Рыжий, как мы с тобой спали на картонных коробках и жрали тухлые консервы, прежде чем на ноги встали. Короче, сам не знаю, что за хрень на меня накатила. А девчонка в беде, нутром чую. Чё ты смотришь на меня, как на придурка, давай, гони! Может, она еще там?

— Цирк уехал, клоуны бухают, — негромко изрек любимую поговорку Рыжий, но скорость всё же прибавил, решив, что Соболю пьяная блажь в башку стукнула, и проще сделать, как тот хочет.

Дружили они давно. Он, Рыжий, в миру Рыжов Роман Витальевич, родом из Калуги, и Соболь, настоящую фамилию которого знали немногие, в числе которых был и он. Макс был парень не промах уже сопляком, ловко обворовывал тачки, беспечно брошенные владельцами на стоянках или возле пивных кабаков. Всегда работал один, никому не подчинялся, и дань главарям беспризорников платить отказывался. Конечно, за это не раз и не два был битым, но сломить его не удавалось, и со временем от него отстали.

Попал в разработку мусорам лет в восемнадцать, накануне проводин в армию. Девчонку пошел провожать из клуба, к ней местная шпана приставать начали, дело закончилось поножовщиной. Богатого папаши у Соболя не было, отмазать от тюряги мать — инвалид не смогла, а пока он чалился на нарах, скончалась от повторного инфаркта.

В родном захолустье Максима больше ничто не держало — отца не стало еще раньше матери, любимая девушка выскочила замуж за залетного коммерсанта, друзья поразъехались. Выйдя из колонии ожесточенным, с изменившимися взглядами на многие вещи, Соболь перебрался в Подмосковье, тут и свела его судьба с Рыжим. Скорешились крепко, оба принципиальные, уважающие законы криминального мира, сообща, с самого нуля, подняли бизнес, теперь сеть казино работала пусть и не легально, но доходы приносила бешеные…

Ненадолго прикорнув на лавчонке в скверике рядом со школой, где училась несколько месяцев назад, Владка резко открыла глаза. Поздний вечер сгустил краски настолько, что казалось, в этой плотной пелене негде упасть яблоку. Было неуютно, не по себе, к тому же, она жутко продрогла в своей одежонке. В окнах домов мерцали отблески телевизоров, кислотные фонарные блики выжигали на земле белесые пятна света, и весь мир стал враждебным.

Так не пойдёт. Ночевать на скамье, как какая-то бомжиха, девушка не собиралась. Надо что-то придумать, должен быть выход. Горько осознавать, что в день своего совершеннолетия ей приходится искать ночлег, вместо того, чтобы, как положено, сидеть за праздничным столом, и уплетать вкусный торт.

Уважаемые читатели, вам нравится сюжет? Тогда не молчите…

При мысли о еде желудок отозвался болезненным спазмом и громко заурчал. Влада огляделась. Что, если попросить сторожа в школе пустить её до рассвета? Он, конечно, дядька угрюмый, неразговорчивый, но хоть каплю сострадания может же проявить! Помнится, перед выпускным этот дядя Вова похвалил её за то, что она всегда здоровалась с ним, в то время, как большинство школьников проходили мимо, даже не глядя в его сторону.

Правда, вызывало сомнение, трезв ли он сегодня, водилась за ним погрешность злоупотреблять спиртным в рабочие часы. Жена от него ушла, сын умер от болезни в прошлом году, и Владимир остался совсем один. Частенько появлялся на работе подшофе, блестя воспаленными глазами, и уныло брел в свою каморку на заднем дворе. Наверное, его не увольняли из жалости, иначе, зачем держать сторожа, который храпел всю ночь, и никогда не обходил территорию…