Бессмертные карлики - страница 26

Легкая тень пробежала по лицу Черного Антонио.

— Я знаю это, — сказал он. — Вы уже побывали раньше в нашей стране?

— Нет, — ответил Фьельд. — Последний раз, когда я был в Южной Америке, мое пребывание ограничилось Бразилией и Аргентиною.

— Быть может, вы были в Куяба?

— Вы угадали, — ответил любезно Фьельд.

— Не встречали ли вы там человека по имени Хередиа?

— Не только встречал, но был даже знаком.

В маленьких глазах боксера появилось выражение напряженного любопытства. Фьельд, казалось, не обнаруживал интереса к продолжению разговора, а Мануэль, откинувшись на спинку дивана, тщетно боролся с тяжелым пьяным сном, и на каждом колене его сидели дамы, недовольные своим кавалером.

— Этот Хередиа, о котором я говорю, — сказал Антонио с ударением и нагнулся вперед, — он был моим другом. Он был убит одним иностранцем.

Фьельд медленно зажег сигару и положил спичку.

— Да, да, — сказал он, помолчав. — Кому же, как не мне знать об этом.

— Почему, сеньор?

— Потому что я убил его.

Черный Антонио подскочил на месте. Затем он спохватился, уселся снова и улыбнулся. Его белые зубы сверкнули, меж тем как он с беспокойством оглядывался вокруг себя. Молодые испанки колыхались в танце, а Мануэль громко храпел на своем диване.

— Я позволил себе упомянуть, — сказал Антонио с несколько принужденным смехом, — что Хередиа был моим другом…

— Я слышал, — возразил кратко Фьельд. — И поэтому я предполагаю, что вы, который хорошо знал его, что вы, говорю я, были достаточно знакомы с его достойною сожаления привычкою устраивать от времени до времени несчастные случаи с путешественниками, проводником которых он был. Вы, наверное, тоже борец, сеньор? Вы, значит, знаете, что в борьбе часто бывают случаи, когда падаешь вследствие своего собственного захвата. Такой именно случай произошел с Хередиа… Но, я думаю, теперь уже пора идти домой. Передайте мой поклон дону Мануэлю. До свидания.

И Фьельд вышел вон, не подавая руки боксеру.

Несколько минут спустя Мануэль был разбужен весьма грубым образом. Дамы куда-то упорхнули. Но над ним стоял Антонио, подобный грозовой туче. Добродушия его как и не бывало.

— Мне надо спешить, — заявил боксер. — Поезд в Оройю отходит через час. Но скажи твоему отцу, что белокурого малого, которого вы оба навязали мне на шею, надобно под всевозможными предлогами удерживать здесь до моего возвращения.

— Разве ты думаешь, что он опасен? — пробормотал Мануэль. — Мне он кажется совсем безвредным малым.

— Безвредным, — проворчал Антонио, — безвредным!.. Он опасен для нас всех. Если нам не удастся отправить его как можно скорее на тот свет, то наша безопасность не стоит и спички! Передай это дону Хосе. Расскажи ему, что этот доктор, приехавший изучать горную болезнь, — сам дьявол во плоти! Понимаешь ты, в чем дело?

Нет, дон Мануэль не понимал ни бельмеса. И, когда мало-помалу кое-что прояснилось в его голове, «Ужас Перу» давно исчез.

Когда Фьельд так просто выдал себя своему исконному врагу, то это было сделано совершенно сознательно. Он ясно отдавал себе отчет в том, что рано или поздно дело дойдет до столкновения между ним и «Мартинес и К^>о», и поэтому он предпочел, как и всегда, нанести первый удар.

Он также тотчас заметил беспокойное, трусливое выражение в глазах Антонио Веласко, когда он рассказал ему о своей встрече с известным по всей Южной Америке бандитом Марио Хередиа. То был моральный удар кулака, который не преминет оказать свое действие. В жилах Черного Антонио текли капли индейской крови. От своих индейских предков унаследовал он почти автоматический страх перед белым человеком. В сердце этого чистокровного бандита Фьельд уронил столь опасные семена, как неуверенность в себе и сомнение. Отныне этот разбойник черных банд, купленных политиками-спекулянтами, осмелится нападать только из засады, и даже тогда его рука будет дрожать. Страх поражения — почти всегда вернейший путь к неудачам во всех предприятиях. Особенно, если дело касается столь сложного предприятия, каким является убийство.

В ту ночь Фьельд вернулся домой в гостиницу в великолепном настроении. Он надеялся, что своим поведением по отношению к Черному Антонио он предупредил всякое покушение на внучку Сен-Клэра. Пакет ассигнаций, полученный бандитом в конторе Мартинеса, был, вероятно, задатком более крупной суммы, которая ему достанется, когда донна Инеса будет поймана и водворена обратно к своему опекуну.