Бесстрашная - страница 2
Только огни остыли, как в гримерную комнату вплеснулся коридорный гвалт, и помещение вновь залил яркий свет. Затаившись под ворохом платьев, я прислушалась к голосам и звукам.
– Премного благодарна! – Голос актерки Жулиты звучал певуче. Наверняка исправляла надорванную хрипотцу, характерную для театральных актерок, магическим амулетом.
– Все подарки позже! – Импресарио пытался избавиться от прытких поклонников. – Позже, я сказал!
Сердито шибанула входная дверь, категорично звякнула щеколда.
– Достали! – процедила Жулита. – Савушка, закрой защелку, а то пролезут, как тараканы!
Через щелку между створками я видела, как она повалилась в кресло и, схватив с гримерного столика веер, принялась обмахивать лицо, лоснившееся от толстого слоя театрального грима.
– Душенька, с каждым днем твой талант все крепчает! Ты была неотразима! Не играла, а жила на сцене! – Рядом со звездой появился типчик в желтом камзоле. – По тебе плачут подмостки столицы!
– Тогда почему они плачут в Алмерии, а я сижу в занюханном Гнездиче?! – рявкнула актерка.
Даже на мой непритязательный вкус полного профана, Жулита являлась абсолютной бездарностью, а на сцене кривлялась почище некоторых паяцев в цирках шапито. Да и псевдоним выбрала похожий на собачью кличку.
– Они глупы! Но скоро, душенька, наша жизнь изменится… – глядя на актерку, с раздражением вытаскивавшую шпильки из тугих кудельков на голове, пообещал Савушка.
– Он приводил тех людей на спектакль? – замерев, с надеждой в голосе воскликнула она.
– При-во-дил! – по слогам отчитался Савушка.
– Им понравилось?
– Без сомнений! Гости из столицы выглядели очень довольными! Я уверен, что наш переезд – это просто дело времени!
Усатая физиономия импресарио, отраженная в кривоватом гримерном зеркале, расплылась в сытой улыбке. Жестом фокусника он вытащил из кармана для часов сложенную записочку.
– Держи, душенька!
Актерка с жадностью вырвала бумаженцию, развернула и принялась читать.
– Что он пишет? – полюбопытствовал усатик.
– Что его друг замолвит за меня словечко перед директором Алмерийского театра! – Со счастливым видом прижала письмо к груди и мечтательно улыбнулась: – Я буду выступать на большой сцене!
– Я же говорил, что нужные связи нас до столицы доведут! – довольно протянул Савушка.
– Давай же, зови его! – приказала актерка и принялась с азартом обмахиваться пуховкой, но не успел импресарио дойти до двери, как прозвучало: – Постой! Дай мне розовые благовония, я взопрела на сцене, как доярка!
– А где же они, душенька? – растерялся Савушка.
– В шкафу…
В моем шкафу?! Предчувствуя полное крушение надежд на хорошую колонку, я испуганно выпрямилась.
Савушка подошел, желтый камзол заполнил щелку между дверцами. Тут створки стали раскрываться, и у меня на лице расцвела наиглупейшая улыбка, ведь с серьезным лицом поздороваться из одежного шкафа смогла бы разве что последняя идиотка или прожженная аферистка, а я ни той, ни другой себя не считала.
– Ах, вот же они! – неожиданно воскликнула актерка. Избежав разоблачения, я неслышно перевела дыхание.
Пока импресарио зазывал любовника подопечной, та поспешно прихорашивалась, покрыла губы алой помазулей, почмокала губами. Наконец раздался скрип открываемой двери, и в тесной гримерке прогрохотал бас:
– Ты была невероятна!
В поле зрения появился Чеслав Конопка, королевский посол в Гнездиче, и я возликовала от счастья. Меня никогда не подводило чутье настоящей газетчицы!
Поговаривали, что в провинцию из столицы его отправили за какую-то нелицеприятную историю, сильно досадившую Его Величеству.
– Чеслав, как вы уговорили их прийти на премьеру? – грудным голосом воскликнула Жулита.
– Я не уговаривал, моя нима[3]. Слава о вас давно достигла столичных гостиных!
Посол взял маленькую ручку актерки и, прикрыв глаза, страстно прижался губами к ладошке. Через секунду, к моему абсолютному восторгу, он сдернул девицу с кресла и сжал в страстных объятиях.
– Стойте же, безумец! – слабо отмахивалась она. – Закройте дверь! Вдруг кто-нибудь войдет?
– Наплевать! Пусть все знают, что я пылаю к вам чувствами! – запальчиво заявил посол, но меж тем даму из рук выпустил и дверь закрыл на щеколду.