Бесстрашная - страница 4
И в следующий момент кто-то грубо дернул лямку моей сумки. Холстина возмущенно затрещала, торба упала под ноги. Внутри жалобно тренькнул гравират, и в голову пришла несвоевременная мысль, что за разбитое конторское имущество шеф меня четвертует. Если, конечно, от меня что-нибудь останется.
Ловко ускользнув из рук вора, я развернулась и увидела перед собой высокого мужчину, прятавшего лицо под маской. Действуя инстинктивно, я выбросила руку и попыталась сдернуть с противника темный лоскут, но лишь бесполезно махнула руками, едва не потеряв равновесия. С головы вора спал капюшон, открыв темные волосы и высокий гладкий лоб.
– Тихо! – приказал он и вдруг до боли вцепился в мои запястья, развернул меня в немыслимом па и прижал спиной к своей груди. Мы замерли.
– Эй, послушай… – прошептала я. У меня сбилось дыхание, как безумное, барабанило сердце.
– Тш-ш.
– Ты делаешь мне больно…
– Не шевелись.
Вор насильно заставил выставить руку и разжать стиснутые в кулак побелевшие пальцы. В сумеречном свете рыночных фонарей тускло блеснуло лезвие ножа. Острая кромка вгрызлась в ладонь, из пореза густо выступила кровь. От страха грудь стянуло огненным обручем, дыхание перехватило, и наполненная моей кровью склянка причудливым образом раздвоилась перед глазами.
Видимо, почувствовав, что я обмякла, противник ослабил хватку и прошептал мне на ухо:
– Больше не поступай так безрассудно. Не дерись, а беги. – От вкрадчивого голоса, приглушенного маской, становилось жутковато. – Не стоит выставлять себя бесстрашной, иначе в следующий раз ты можешь погибнуть…
Он неожиданно раскрыл объятия, и, оставшись без опоры, я рухнула на брусчатку. Вор исчез, бесшумно и незаметно, так же как появился. Кое-как дотянувшись до отброшенной сумки, дрожащими руками я нащупала среди ненужных мелочей флакон с успокоительным снадобьем. Опрокинув в себя половину горькой, как жженка, настойки, я свернулась клубочком, уткнулась лбом в колени и принялась считать секунды.
Одна, две, три…
Из груди вырвался жалобный всхлип. Со злостью я сжала зубы, не давая себе расплакаться.
В стражьем пределе царил влажный холод. Посреди зала стоял очаг с тлеющими углями, но тепла от него шло мало. Зато в отличие от обогрева на освещении стражи явно не экономили. С потолка лился яркий свет от магических кристаллов, впрочем, совершенно не мешавший храпеть пьянчуге на полу большой камеры-клетки.
Поглядывая на меня с плохо скрываемым раздражением, издерганный дознаватель разгладил деревянной линейкой желтоватый лист писчей бумаги, вытащил из пера волосинку и обмакнул его в чернильницу.
– Имя? – резковато произнес он, приготовившись записывать показания.
– Катарина Войнич.
– Что у вас стряслось, нима Войнич?
– У меня ничего не стряслось, на меня напал вор, – спокойно поправила я, чем заработала еще более раздосадованный взгляд.
– У вас что-то украли?
– Кровь.
– А?
– Да. – Я продемонстрировала ладонь, перемотанную запятнанным бурыми разводами носовым платком. – Он на меня напал, порезал и взял кровь.
Перо замерло над листом. На кончике собралась крупная чернильная капля и, сорвавшись, темной кляксой впиталась в шероховатую бумагу.
– Всего-то?
– По-вашему, это недостаточная причина, чтобы написать жалобу в стражий предел?
– Ну… он же вас не до смерти зарезал.
– А зарезать можно как-то по-другому? – вырвалось у меня. – Если бы он меня убил, я бы не сидела пред вами! Логично? Можете приписать, что меня еще избили! Посмотрите вон – все руки в синяках!
Подняв рукава куртки, я продемонстрировала запястья с темными следами от чужих пальцев.
В этот момент женщина по соседству, взывавшая к сочувствию молоденького стража, вдруг вцепилась себе в волосы и завыла в голос. Она что-то причитала на диалекте алмерийских равнин, и бедняга, очевидно, незнакомый с восточным наречием, в панике закрутил головой, точно выискивая в приемной зале переводчика. Паникующий взгляд остановился на мне, и я быстренько покачала головой, давая понять, что в диалектах ни бе ни ме ни кукареку. Не найдя другого выхода, он протянул дамочке носовой платочек с трогательно вышитыми незабудками, куда та немедленно со смаком высморкалась.