Бесстрашные - страница 10

знать только Бог. И на протяжении этих дней я ощущала на своем лице ладони Бога, стирающего

все лишнее. А потом я расслышала, как Он восклицает: «А вот и ты! А вот и ты!»3

Тсс. Прислушаемся. Слышите? То же самое Бог говорит вам. Видя в вас ту красоту, которую затмили годы, ту искорку, которую пыталось отнять время. С любовью к тому

человеку, которого Он видит в вас. «А вот и ты! А вот и ты!»

Нам достаточно Бога. Не правда ли? Хватит с нас ходулей и подпорок, хватит

спотыкаться и падать. Пусть другие играют в глупые игры. Но не мы. Мы нашли кое-

что получше. Точно так же, как и кое-кто из обитателей Ходульного.

Там в шесть часов по вечерам —

С тех пор как Плотник к ним пришел,

Мы видим тот же балаган.

В ничтожном высшее нашел

И выбросил ходули вон.

Они еще приходят,

Система их пошла на слом...

Но прежней нет толпы —

Не все теперь боятся

«Ведь выше звезд на небесах

Остаться вне игры,

Ты Мною оценен,

Поэтому доверься Мне,

Ходи ногами по земле».

14

Бог от меня устал

3

...Дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои. Мф. 9:2

Страх разочаровать Бога

Нобль Досс выронил мяч. Всего один мяч. Одна передача. Одна ошибка. Досс

допустил ее в 1941 году. И с тех пор это его терзало.

— Из-за меня мы не выиграли национальный чемпионат, — говорит он.

Футбольная команда Техасского университета была признанным лидером

чемпионата. Надеясь закончить сезон без поражений и принять участие в матче

«Розовой чаши»3, команда вышла на поединок с соперником по университетской

ассоциации — футболистами из Университета Бейлора. При счете 7:0 в третьем

периоде ведущий игрок «длиннорогих»4 сделал дальний пас полностью открытому

Доссу.

— От ворот меня отделяли, — вспоминает Досс, — только двадцать ярдов травы.

Передача была прицельной. Болельщики «длиннорогих» вскочили со своих мест.

Досс, с его «верной рукой», увидел мяч и принял его, но тот выскользнул.

Футболисты Бейлора поднажали и сравняли счет за несколько секунд до конца

состязания. Техасцы лишились своего высочайшего рейтинга и вместе с ним — шансов

попасть на матч «Розовой чаши».

— Я вспоминаю о той игре каждый день, — признается Досс.

Не то чтобы ему больше нечего было вспомнить. Счастливое супружество на

протяжении свыше шестидесяти лет. Отец. Дед. Во время Второй мировой войны

служил на флоте. Однажды даже попал с товарищами по команде на обложку журнала

«Лайф». Играя в свои студенческие годы, перехватил семнадцать передач — это рекорд

университета. Дважды становился чемпионом Национальной футбольной лиги, когда

играл в «Филадельфия Иглз». Его имя есть в залах славы — Техасской школы и

«длиннорогих».

Большинство болельщиков помнит выигранные благодаря Доссу матчи и принятые

им передачи. Досс помнит ту, которую не смог принять. Однажды, на встрече с новым

главным тренером «длиннорогих», Досс рассказал ему о запоротом мяче. С той игры

прошло пятьдесят лет, но рассказывал он со слезами на глазах1.

3 Ежегодный матч двух лучших команд студенческого футбола в г. Пасадена, шт. Калифорния, который проводится с 1902 г., а с 1932 г. — на стадионе «Розовая чаша». — Примеч. ред.

4 «Длиннорогие» — прозвище техасцев. — Примеч. пер.

15

Воспоминания о запоротых передачах тускнеют медленно. Они порождают

одинокий страх — страх, что мы разочаруем людей, подведем команду, не оправдаем

надежд. Страх, что мы не выполним свою задачу, когда это будет необходимо, что

другие пострадают из-за нашей криворукости и косоглазия. Нет, конечно, многие из нас

с радостью променяли бы свои ляпы на ту ошибку Досса. Если бы только всего-то и

беды было, что мы не смогли принять одну передачу... Если бы мы разочаровали только

нашу футбольную команду...

У меня есть приятель, который, по его собственному признанию, впустую потратил

первую половину своей жизни. Наделенный больше талантами, нежели здравым

смыслом, он наживал капиталы и врагов с головокружительной скоростью. Теперь он из

тех, о ком поют грустные песни в стиле кантри. Разрушенный брак. Обозленные дети.

Печень его функционирует так, будто насквозь пропиталась водкой (впрочем, почему

«будто»?).

Когда мы с ним разговариваем, его глаза бегают туда-сюда, словно у человека, прислушивающегося к чьим-то шагам. Прошлое преследует его полицейским сыщиком.