Бессы - страница 4
Пинать пьяного мусора было приятно.
«Бухим ментом Интернет не удивишь», - скептически отреагировал Толик, продолжая наблюдать за скачущим вокруг стола Фёдором.
«Ломиться в наш клуб – идея конечно тоже не заебись», - улыбнулся мелкий, наконец, заканчивая съемку.
«У вас есть клуб?» - оживился Толик.
«Я бы еще бухнул», - угрюмо буркнул Факер, вовсе не настроенный куда-то выходить в собачий холод, тем более что самогон тут еще наверняка имелся.
А самогон был ну очень вкусным.
Он вопросительно посмотрел на Мишку, но тому, видимо, самому не терпелось оторваться.
«Сегодня же суббота! Конечно, есть – там и выпьем, и с девочками замутим», - заржал он.
«Бля-я», - уныло протянул Факер, понимая, что спокойно побухать ему не дадут.
Они вышли на кухню.
«Как раз молоко готово», - улыбнулся Мишка, подходя к томящейся на небольшом огне газовой плиты алюминиевой кастрюле с пахучим зельем, от аромата которого не помогала избавиться даже работающая на полную мощность вытяжка.
«Еще долго?» - нервно спросил Толик, с тревогой думая, что он уже бухой, и нести в клуб лэвэ – не лучшая идея, но пытаться где-то спрятать его – вообще не вариант.
«Сейчас отожму, примем – и рванем», - ответил Мишка, профессиональными быстрыми движениями процеживая горячее молоко через марлю.
«На алкоголь я не буду», - вновь взялся Толик за своё нытьё.
«По пятьдесят грамм», - улыбнулся радушный хозяин.
«На хуй, я по девочкам», - уперся он.
Мишка разлил молоко в три рюмки, после чего они с Факером и Фёдором быстро выпили.
Гусь уже мирно храпел, свернувшись под столом калачиком.
«Может, на диван его бросим?» - спросил Факер с некоторым сочувствием.
Живое существо, всё же.
«Не стоит его беспокоить. Он заслужил покой», - ответил Мишка.
***
Они вышли.
Было холодно, но снег стих, ветер слегка разогнал тучи и с неба полился жидкий свет Луны и звёзд, отчего реальность стала более-менее реальной.
«Тут недалеко – через две улицы. Заодно и проветримся», - сказал Мишка.
Они двинулись вслед за ним. Шли молча, не считая редких попыток Толика сально шутить: на бухло их конкретно нагребло.
Факер взглянул на небо. Оно было пугающе чёрным и большим. На душе у него заскребло, на секунду его охватил ужас перспективы провалиться в эту бездну.
Он оторвал взгляд от чёрного мрака, и уставился перед собой, полез в карман куртки за сигаретами, но понял, что забыл их в доме. Спрашивать курить у Толика ломало – тот только заткнулся, и теперь Факер пытался погрузиться в тишину и втыкнуть в спину идущего перед ним Мишки, словно в спасительный маяк среди бушующего океана, чтобы абстрагироваться от давящего на него сверху вселенского ужаса бескрайнего космоса, вслушиваясь, как скрипит у них под ногами снег.
Когда он уже погрузился в нирвану, Мишка резко застыл на месте. Факер едва успел тормознуть, чтобы не врезаться в него, но это его не спасло: у габаритного Толика с реакцией было похуже, и он на скорости влетел в товарища, а тот, в свою очередь – в их проводника, после чего все трое оказались в сугробе.
Снег приятно освежил, и Факер начал приходить в себя, возвращаясь в прекрасную русскую зиму, пахнущую выпитым им алкоголем и собачей мочой.
Он поднял голову, обнаружив, что приземлились они перед здоровенным магазином, построенным с классическим советским размахом. За затемненными окнами тускло желтел свет. Туда-сюда сновали молодые и пьяные ребята – преимущественно пацаны да немногочисленные тёлки, хохочущие и громко говорящие на примитивном местечковом сленге.
Они несли из магазина бухло и сигареты, чтобы не переплачивать: вниз по улице – в нескольких десятках метров, находился клуб, возле которого темнели пятна пьющих и курящих людей.
«Нам что-то нужно?» - спросил Мишка, поднимаясь и отряхиваясь от снега.
«Купим внутри», - резко ответил Факер – местная публика его напрягала.
«А ты кого хотел увидеть?» - спросил, будто читая его мысли, Толик.
Они быстро пошли к клубу.
***
Оглядываясь всего на несколько лет назад, Факер видел там совершенно другого человека. Всё переменилось кардинальным образом. Он не просто стал иным, он бы просто-напросто не общался с собой прежним, ибо говорить этим людям было не о чем.