Бестиальная, религиозная и рациональная личность - страница 10

Средний брат Иван, двадцати четырех лет, является бестиальным рационалистом (смешанный тип). Он отличался умом и злобностью: «…рос каким-то угрюмым и закрывшимся сам в себе отроком… Этот мальчик очень скоро, чуть ли не в младенчестве (как передавали, по крайней мере) стал обнаруживать какие-то необыкновенные и блестящие способности к учению» [56, с. 15]. Окончил гимназию, поступил в университет на курс естественников. Публиковал весьма талантливые разборы книг на разные специальные темы. При этом Иван – бестиален. В каждом человеке, в том числе и себе, он видел хищника: «Во всяком человеке, конечно, таится зверь, зверь гневливости, зверь сладострастной распаляемости от криков истязуемой жертвы, зверь без удержу, спущенного с цепи, зверь нажитых в разврате болезней, подагр, больных печенок и проч.» [там же, с. 220]. Об отце Федоре Павловиче и старшем брате Дмитрии он заявил Леше, злобно скривив лицо: «Один гад съест другую гадину, обоим туда и дорога!» [там же, с. 129]. Иван – сторонник теории разумного эгоизма, не знающего нравственных преград. По его мнению, при утрате веры в бессмертие: «… эгоизм даже до злодейства не только должен быть дозволен человеку, но даже признан необходимым, самым разумным и чуть ли не благороднейшим исходом в его положении» [там же, с. 65]. При этом Иван может духовно эволюционировать. Он иногда предается религиозным мечтам об укрощении зверя в человеке: «Я хочу видеть своими глазами, как лань ляжет подле льва и как зарезанный встанет и обнимется с убившими его. Я хочу быть тут, когда все вдруг узнают, для чего все так было. На этом желании зиждутся все религии на земле, а я верую» [там же, с. 222]. Именно Ивану отдает Достоевский авторство выдающегося религиозно-философского эссе «Легенда о Великом Инквизиторе». Образ Ивана Карамазова отразил дух того времени. Так, можно отметить черты удивительного сходства Ивана и создателя антропософии Р. Штайнера, который в молодости был поклонником эгоистических учений о человеке М. Штирнера и Ф. Ницше, отдал дань материалистическому эволюционному учению Геккеля, называл себя этическим анархистом. Во время учебы в университете Штайнер написал книгу про Гете, принесшую ему известность. А потом его мировоззрение изменилось. Он создал антропософию, во главу которой поставил мистику Христа, поиски Бога в своем внутреннем мире с помощью мышления [102].

Такая же судьба ждала бы и Ивана, если бы он был реальным человеком, а не литературным персонажем.

Младший брат Алеша Карамазов, двадцати лет. Он – религионист: верит в Бога и Христа, загробную жизнь, сочувствует и помогает людям, честен и чувствителен к несправедливости. Алеша не отличается умственными способностями. Достоевский пишет «Скажут, может быть, что Алеша был туп, неразвит, не кончил курса. Что он не кончил курса, это была правда, но сказать, что он был туп или глуп, было бы большою несправедливостью… Едва только он, задумавшись серьезно, поразился убеждением, что бессмертие и бог существуют, то сейчас же, естественно, сказал себе: “Хочу жить для бессмертия, а половинного компромисса не принимаю”» [56, с. 25]. Алеша ушел в монастырь, стал послушником старца Зосимы и верил в его сверхъестественные способности и другие чудеса: «В чудесную силу старца верил беспрекословно и Алеша, точно так же, как беспрекословно верил и рассказу о вылетевшем из церкви гробе» [там же, с. 28]. Достоевский ставил Алешу и религиозный тип выше остальных братьев и типов и призывал считать его реалистом, а не мистиком: «Алеша, был вовсе не фанатик и, по-моему, по крайней мере, даже и не мистик вовсе» [там же, с. 17]. Писатель утверждал: «О, конечно, в монастыре он совершенно веровал в чудеса, но, по-моему, чудеса реалиста никогда не смутят. Не чудеса склоняют реалиста к вере» [там же, с. 24]. Достоевскому наиболее близок этот персонаж. Так, он рассказывает о приступе падучей у Леши на встрече с отцом, подобному тому, которым страдал сам Федор Михайлович.

Характер Леши пластичен. В частности, в кризисной ситуации у него пробуждается бестиальное начало. Алеша после смерти старца Зосимы чуть не потерял веру в Бога и не предался разврату. Рассказ Ивана о ребенке, по приказу генерала, затравленного собаками на глазах матери, также разбудил в нем зверя. Иван спросил Алешу о наказании генерала: