Бетания - дом бедности - страница 12

Перед нами толстая кипа старых обветшалых тетрадей, "штабечдилебис цигнеби" ("книги впечатлений"): годы - 1934, 35, 36, 37... 41... 58, - записи, даты, имена подписи, иногда на всю страницу целое лирическое излияние какой-нибудь растрогавшейся души, иногда стихи и рисунки. Каждая заметка - это беглый, но очень живой отпечаток чьей-то бесценной души, которая только что встретила новое и неожиданное для нее откровение. С этой точки зрения записи исключительно интересны. Что в них особенно обращает внимание: нет ни одного отзыва, где не упоминалось бы с нежностью об отцах, на каждой странице - благодарность за теплый, чуткий, внимательный прием. "Отмечаем исключительное отношение, внимание и чуткость, которая всегда останется у нас в памяти"... "к нам здесь отнеслись с большим вниманием"... "спасибо за приветливость и гостеприимство хранителям монастыря"... "приняли нас монахи очень хорошо, подробно все объяснили, мы остались очень довольны"... "очень понравился монастырь, местность и то, как живут монахи" - вот несколько отрывков из записей 34-36 годов, а их тысячи. Тот, кто пережил эти годы, хорошо помнит, какое страшное тогда свирепствовало гонение на веру, особенно в 37 году. А вот запись: "Август, 1937 год. Бетанский монастырь посетила группа красноармейцев и комсомольцев, которая ознакомилась с историей монастыря и отдыхала в лесу. Очень остались довольны приемом обслуживающего персонала". В то время на расстоянии 5-6 километров от обители действовал дом отдыха, где отдыхали приезжие из разных концов страны, все они друг от друга узнавали о замечательном монастыре поблизости и непременно целыми группами отправлялись сюда на экскурсию, и, конечно, уносили с собой незабываемое впечатление в далекие края. Так Бетания несла свое миссионерское служение, и хотя бетанские монахи не ходили с проповедью по городам и селам, не писали посланий, но они громко проповедовали всему миру христианские истины уже тем, что в мрачном царстве полного забвения Бога они смиренно и непоколебимо несли молча свой огненный монашеский крест и горели, как яркая лампада, как одинокий маяк над темной бушующей бездной, указывали народу спасительную пристань.

Много, много умилительных чувств испытываешь, перелистывая эти тетради: сколько утешения, сколько неземного мира излилось здесь от Господа на эти бедные обмирщенные, уставшие души!

А вот еще интересная запись, уже другого рода: очень мелким, бисерным почерком пишет... игумен Киево-Печерской Лавры "грешный Георгий", (июнь 1937 г.): "Святая обитель! Впервые сегодня я посетил твои священные пределы, посетил твой древний храм, твои высокие горы, лес и скалы, посетил твои тихие реки - Верэ и Бетани... О святая Обитель, я не нахожу слов, чтобы излить, выразить на этой мертвой бумаге те высокие, живые, священнейшие чувства великой, неземной радости и печали, которые ты вызвала, родила во мне от созерцания твоих тихих рек, древнего, восстановленного из вековых развалин священного храма и от Божественного в нем служения. Боже Вечный и Всемогущий! Ты - Альфа и Омега! Начало и Конец всякого бытия! Услышь мою грешную молитву на многие, многие грядущие века и времена. Ты, о Непостижимый Боже, сохрани в целости и невредимости этот Твой священный храм, сохрани на многие, многие дни, годы, в молитвенной благодатной силе и Своих верных служителях - моих дорогих духовных собратий - смиренных иноков Иоанна и Георгия".

В образе жизни бетанских отцов мы видим поучительный пример того, как можно сочетать истинно монашескую, внимательную молитвенную жизнь с миссионерством, с делом проповеди христианства и спасения ближних. Несмотря на столь частое общение с людьми, старцы проводили высокоподвижническую жизнь, но при этом всячески скрывали свои подвиги. Осталась тайной внутренняя духовная жизнь отцов, лишь по немногим свидетельствам тех, кто знал их, можно догадываться о характере этой их жизни. Между двумя этими дивными монахами была необычная в наше время духовная любовь, они жили необыкновенно дружно, трогательно заботились друг о друге, что редко встречается и среди родных братьев. Вот лишь один эпизод из их жизни: когда о. Иоанн лег в больницу, где ему должны были сделать какую-то несложную операцию, то о. Георгий очень беспокоился и писал письма главному врачу, горячо просил, чтобы сделали все возможное для дорогого ему человека, в то время как сам о. Иоанн во все время своей болезни высказывал беспокойство об о. Георгии - "как он там один" - и из-за этого стремился как можно скорее вернуться в монастырь. Несмотря на такую близость, отцы были очень разные, у каждого из них были очень своеобразные черты, свои особенности, так что во многих моментах жизни они проявляли себя различно, но это не мешало им жить в совершенном мире и братолюбии. О. Георгий вел жизнь совершенно подвижническую, хотя и имел слабое здоровье: спал на доске, не топил в комнате даже зимой, по ночам много молился, был очень воздержан в пище. Когда он бывал в городе, то всегда строго наблюдал, чтоб ему не подали мясное блюдо (2). А о. Иоанн все больше работал, так что уже с раннего утра видели его то в коровнике, то в огороде, и совершенно неизвестно, когда он вставал ночью на молитву. Он, бывая в городе в гостях, ел все, что бы ему ни подали, хотя бы и мясное, но, конечно, не по пренебрежению к воздержанию, а чтобы не смутить кого-нибудь. О. Георгий много читал, интересовался и историей, и тем, что происходило в данное время, считал, что священник должен знать все, что происходит в мире. Он прекрасно знал Святых Отцов, аскетику. В монастыре отцами была собрана довольно обширная по тем временам библиотека святоотеческих писаний. На страницах многих книг встречаются пометки, сделанные рукою о. Георгия, по ним видно, что он изучал Святых Отцов очень вдумчиво, основательно. Его весьма почитали за образованность, даже власти относились к нему с уважением. Известен случай, когда обширной пасеке о. Георгия грозила гибель из-за недостатка корма. Необходим был сахар, денег у отцов для этого не было, и о. Георгий решил обратиться за помощью к первому секретарю ЦК - Чарквиани. Это был довольно смелый поступок по тем временам, но вот удивительное дело - ему дали необходимое количество сахара, и пчелы были спасены. О. Георгий всегда был очень самоотвержен и старался всем помочь, чем только было возможно, поделиться с ближними, даже - собственным куском хлеба. Так однажды он вынес гостям последние запасы пищи, и тогда о. Иоанн тихо сказал ему: "Отче Георгий, нам ведь и завтра прокормиться надо, и завтра". А тот ответил, как обычно: "Завтра Бог даст, отче, Бог даст".