Бэтмен. Темный рыцарь - страница 9

– Это общественный банк, – сказал Сердитый. – И, по-моему, Джокер действительно ненормальный, как о нем говорят.

Счастливчик пожал плечами. Визг металла под сверлом дрели превратился в скрежет.

– Ну, вот и готово, – проговорил Счастливчик.

Взявшись за большое колесо, он крутанул его.

– А где наш дозорный? – спросил Сердитый.

Колесо остановилось. Счастливчик потянул за него, и дверь сейфа открылась.

– Босс приказал мне вывести его в расход, когда он сделает свое дело. Одной долей меньше.

– Забавно, – сказал Сердитый. – Он отдал мне похожее распоряжение.

Счастливчик потянулся к пистолету в заднем кармане брюк и повернулся лицом к Сердитому, но опоздал. Сердитый нажал на спусковой крючок своей штурмовой винтовки и уже мгновение спустя шагнул в сейф через труп Счастливчика.

Остановившись перед штабелями банкнот высотой как минимум футов в восемь, он остолбенел.

Не прошло и десяти минут, как он появился в помещении банка, отягощенный несколькими туго набитыми ковровыми мешками. Бросив их к ногам Типа, он расхохотался.

– Пошли, – сказал он. – Одному не донести.

Заложники, не выпускавшие гранаты из рук, проводили взглядом грабителей, исчезнувших внутри сейфа. Некоторые из них уже нервно поглядывали на соседей, другие смотрели в пространство, третьи плотно зажмуривали глаза, и губы их безмолвно шевелились.

Когда Сердитый и Тип появились вновь, каждый нес в руках несколько мешков. Сердитый бросил свои мешки возле первой партии и проговорил:

– Если этот парень действительно настолько умен, как о нем говорят, то позаботился бы о том, чтобы запастись более внушительной машиной.

Туг он ткнул пистолетом в спину Типа и забрал у него оружие.

– Готов держать пари, что Джокер приказал тебе убрать меня, как только мы погрузим деньги.

Тип качнул головой.

– Нет, я должен убить водителя автобуса.

Водителя автобуса? Какого еще автобуса?

Тип посмотрел в ближайшее окно и отшатнулся. Задний конец желтого школьного автобуса въехал в окно, осыпав помещение дождем стекла и вмяв Сердитого в стойку кассы. Тип подхватил выпавшее из рук Сердитого оружие и повернулся лицом к автобусу. Заднюю дверцу машины распахнул еще один клоун, и Тип застрелил его.

Вдалеке завыли сирены.

Тип начал грузить мешки в автобус.

Управляющий банком все еще лежал на том самом месте, где его подстрелили. Зажимая рану правой рукой, он приподнял голову, чтобы поглядеть на Типа.

– Считаешь себя умным, так? – выдавил он. – Только тот, кто нанял тебя, разделается с тобой точно таким же образом. Не надейся. Здешние преступники знают такие вещи.

Тип подошел к раненому и склонился над ним.

Тот посмотрел на Типа.

– Честь. Уважение к людям. Ты слыхал про такие ве...

Тип заткнул ему рот гранатой, к чеке которой была привязана фиолетовая нить.

– Я слышал, – проговорил Тип, – что то, от чего не умираешь...

Он стянул маску с лица. Глаза раненого округлились. Перед ним оказалась еще одна клоунская физиономия, куда более неприятная, чем все эти маски: белая кожа, зеленые волосы, жуткие шрамы у рта под красной полосой помады.

– ...просто делает тебя более странным, – договорил Джокер.

Украшенный шрамами клоун поднялся и пошел к автобусу. Привязанная к гранате нить отматывалась от фиолетовой подкладки его куртки. Забравшись в автобус, он захлопнул заднюю дверь, прижав ею нитку.

Спустя мгновение зарокотал двигатель автобуса, автомобиль стронулся с места и выкатился на тротуар, а потом на улицу.

Фиолетовая нитка выдернула чеку из гранаты во рту управляющего.

Заложники закричали.

Граната зашипела, из нее повалил красный дым, но не взорвалась.

В квартале от места происшествия вереница школьных автобусов отъехала от крыльца средней школы и влилась в поток транспорта. Ехавший со стороны банка автобус пристроился в хвост колонне как раз за мгновение до того, как пять полицейских машин под вой сирен промчались к банку.

Потягивая дорогое вино Чечен смотрел на танцпол, где обольстительно танцевала прекрасная девушка, и слушал музыку, отнюдь не прекрасную, но популярную в его новой отчизне – Соединенных Штатах Америки.

Некоторые поговаривали, что ему, уроженцу Чечни, весьма повезло – он остался в живых или не грыз плесневелую корку в какой-нибудь Богом забытой тюрьме. Однако Чечен знал, что везение здесь ни при чем. Он был крепок и смышлен, и его не волновало ничто и никто, кроме его собственного благополучия, что делало его неуязвимым.