Без аккомпанемента - страница 13
— Много собрала? — спросила я, когда мы подошли к ней поближе.
— Да, более-менее, — кивнула Джули. — Сегодня вообще хороший день. Все такие щедрые. Я уже собрала почти триста иен.
— Три чашки кофе, — нарочито гнусавым голосом сказала Рэйко.
— Дура! Это же в наш фонд борьбы!
— Не занудствуй. Я просто говорю, что на эти деньги в «Мубансо» можно выпить три чашки кофе.
— А что такое «Мубансо»? — спросила Джули, щурясь от яркого солнечного света. Рэйко пересказала ей все то, о чем только что говорила мне.
— Хм, — сказала Джули, — можно, конечно, сходить. Только давайте для начала соберем побольше денег. Я есть хочу. Может кто-то пожертвует мне на чашку рамэна.
— А пусть Рэйко пособирает, — подмигнула я Джули. — У нее точно на рамэн собрать получится. Она людей убеждает одним движением бедер.
Джули неприлично хихикнула и согласилась, а Рэйко, манерно изогнувшись, попятилась назад:
— Не хочу я ничего собирать!
— Да все нормально. Ты хоть и не напрямую, но тоже член комитета. Поэтому я как председатель тебе приказываю. Давай иди.
— Но я даже не знаю, что им говорить.
— Говори, что считаешь нужным. Дескать, мы — члены комитета борьбы за отмену школьной формы антивоенного союза старшей женской школы S. Нуждаемся в средствах для ведения борьбы. Пожалуйста, помогите, чем можете. Это ты можешь сказать?
— А если они спросят, на что мы их собираемся потратить?
— Как можно быть такой тупой! — сердито вмешалась Джули. — Говорят тебе, не хватает денег на печать агитационных листовок. Давай-ка вот еще одну пуговку на блузке расстегни, грудь повыше и все, пошла.
Рэйко недовольно насупилась, но мы с Джули, не обращая внимания на ее вид, всучили ей ковбойскую шляпу. Бурча что-то себе под нос, Рэйко отправилась на газон.
— Удачи! — крикнула я ей вслед. По-кошачьи гибкая фигура Рэйко зашла за клумбу с анютиными глазками и растворилась в людской толпе.
Один раз Рэйко пыталась покончить с собой. Она мне сама об этом рассказывала. Дело было летом, во втором классе старшей школы.
До этого мы с Рэйко не были особенно близки. В любом классе обязательно есть пара человек со странностями, и Рэйко была именно таким человеком. Настоящая красавица с завораживающе белой кожей и довольно взрослыми чертами лица. Однако в ней начисто отсутствовали такие качества, как стремление к согласию с окружающими, открытость, старательность, упорство — в общем все, что должно присутствовать в характере юношей и девушек этого возраста.
Она не пыталась ни с кем подружиться, а свободное время предпочитала проводить в одиночестве с книгой, но полной отшельницей ее было не назвать. Ее охотно принимали в любой компании, потому что она относилась к такому типу людей, которые могут находиться рядом и при этом совершенно никому не мешать. Она всегда была подле кого-то, словно кошка, которая, свернувшись калачиком, лежит у комнатной печки. Будучи весьма немногословной, Рэйко, тем не менее, умела создавать удивительное ощущение своего присутствия просто самим фактом нахождения поблизости.
Бывало, что она подсаживалась к нам с Джули и слушала нашу дурацкую болтовню, глядя на нас сонными глазами. Несдержанная на язык Джули иногда говорила ей: «Ты прямо как какая-то рептилия», — но Рэйко никак на это не реагировала, только слегка улыбалась и спрашивала: «Правда?»
Сравнение с рептилией было не то чтобы совсем в точку, но и не очень далеко от истины. Рэйко обладала какой-то животной интуицией. И эта интуиция, видимо, и подсказала ей, что я являюсь тем самым собеседником, которому можно открыть самые сокровенные тайны.
В общем, как-то по окончании летних каникул, в самом начале второго триместра[17], после уроков мы задержались в пустом кабинете географии, где она поведала мне свою историю.
— Ты знаешь, что такое Гиминал? — спросила она.
— Да, — ответила я. — Это, кажется, снотворное?
— Ты его когда-нибудь жевала?
— Нет. И даже не пила.
— Ну да. Зачем оно тебе нужно…
Я промолчала. В голосе Рэйко чувствовались мрачные нотки. Из окна кабинета географии виднелся теннисный корт, по которому бегали фигурки девочек, играющих в софт-теннис