Без гнева и пристрастия - страница 23
Глава 13
Он опять сидел в комнате без окон на вертящемся канцелярском кресле. Но уже не перед зеркальной стеной (ее в темноте особо и видно не было), а перед сияющим экраном телевизора, на котором замерла яркая картинка. На картине была Красная площадь.
Голос. Почему я вам показываю эту картинку?
Он. А кто вас знает!
Голос. Но все-таки?
Он. Как сказал великий пролетарский поэт: «Всем известно, что земля начинается с Кремля».
Голос. Допустим.
Он (опережая). Только не надо меня спрашивать, сколько башен у Кремля и как они называются, как и когда построен Мавзолей, сколько ступенек ведут к мумии Ильича и что было на месте нынешнего ГУМа. Все равно не отвечу, потому что не знаю.
Голос. Вы опередили меня, и я, должен признать, удовлетворен. Тот, кто знает вопросы, обязательно старается найти ответы на них. И обязательно находит.
Он. Скучно мне с вами. Может, кино покажете?
Голос. Покажу. Сверхкороткометражный фильм. На десять секунд. Смотрите его внимательно, очень внимательно.
Черные в основном пиджаки, галстуки-бабочки, через раз дамские обнаженные плечи, блюда с канапе, бокалы с разноцветными напитками, гул перемещений и разговоров. И улыбки, обаятельные улыбки тех, кто заметил камеру…
Десять секунд прошло, кино кончилось. На зеленом фоне – большой вопросительный знак. Такая вот заставка.
Голос. Кого вы узнали в этом фильме?
Он. Так сказать, действующие лица и исполнители…
Голос. Действующие лица, они же исполнители. Начинайте.
Он. Перво-наперво артист Борис Хмельницкий.
Голос. Почему именно он – перво-наперво? Чем он вызывает ваш повышенный интерес?
Он. Каждый раз, смотря по телевизору очередную презентацию, я надеюсь, что на этот раз не увижу артиста Бориса Хмельницкого. Но надежда никогда не оправдывается.
Голос. Дальше. Лучше в том порядке, в котором они появлялись на экране.
Он. Политик-теоретик. Милиционер. Киночеловек неуловимой профессии Гусман. Артист Абдулов. Жириновский…
Голос. Без указания рода профессиональных занятий?
Он. А каков род его занятий? Его профессия – быть Жириновским.
Голос. Дальше.
Он. Вы меня нарочно отвлекаете, чтобы я кого-нибудь пропустил?
Голос. Дальше.
Он. Топтун Коржаков. Режиссер Марк Захаров. Экономист Гайдар. Кинорежиссер Соловьев. Артист Янковский. Певица Долина.
Голос. Вы не назвали никого из молодых киноактрис.
Он. Я плохо знаком с сегодняшним кино и, наверное, поэтому их не знаю.
Голос. Теперь подумайте над вопросом: по какому поводу проводилась эта презентация?
Он. Судя по широкому охвату и беспринципной разношерстности, это сборище, скорее всего, посвящено какому-нибудь событию в мире искусств. Одному из кинофестивалей, например.
Голос. Вы угадали.
Он. Я не угадал. Я додумался.
Голос. Ваш словарный запас, умение точно выстроить фразу, безукоризненная реакция в любой полемике на выпад, ловкость, с которой вы наносите ответный выпад, – все это на порядок выше среднеофицерского уровня. Вы занимаетесь самообразованием?
Он. Я из интеллигентной семьи.
Голос. И это, безусловно, одно из главных ваших достоинств.
Он. Не мое. Родителей.
Голос. И у замечательных родителей бывают скверные дети.
Он. Я как раз из таких. Поступил против их воли, став военным.
Голос. Сейчас я покажу вам несколько портретов. Они, как и только что увиденный фильм, будут на экране десять секунд каждый. За эти секунды постарайтесь если не охарактеризовать персонажи, то хотя бы выразить к ним ваше отношение. Начнем?
Он. Начнем. Наконец-то нечто забавное.
Голос. После каждого вашего ответа – пауза, время которой можете определять вы.
Вместо вопросительного знака – личико ехидного, уже немолодого ангела. Немцов.
Он. Слишком кудряв, чтобы быть серьезным политиком. Успел?
Голос. Даже с «Успел» всего лишь пять секунд.
Лужков в кожаной кепке.
Он. Плешивый Наполеон из Марьиной Рощи.
Голос. Вы даже слишком кратки. Можете подробнее.
Благородная седина и шикарные усы Руцкого.
Он. Герой Советского Союза. Удивительный герой. Во время Великой Отечественной летчикам звание Героя давали за то, что они сбивали самолеты врага. А он умудрился получить это звание за то, что его дважды сбили.