Без любви - страница 5

Но я ошибалась.

― Хорошо, потому что я тоже.

Я знаю это. Очень хорошо знаю. Это одна из причин, по которой у меня возникла такая сильная неприязнь к нему. Он типичный кобель.

― Выпей. ― Илайджа двигает ко мне кофе и начинает пить свой. ― Я хочу убедиться в том, что ты абсолютно трезвая, прежде чем мы продолжим этот разговор.

― Я трезвая, ― бормочу я, но все же отпиваю глоток.

Впервые он предложил мне кофе три недели назад, после того как мы начали разговаривать. Иначе говоря, я поняла, что быть с ним грубой, с профессиональной точки зрения, не в моих интересах, и с тех пор каждое утро он приносит мне кофе.

Поэтому неудивительно, что кофе, который я держу в руке, мой любимый.

― Ты уверена, что протрезвела? ― спрашивает он.

Я киваю. Я не могу обвинять его за такой сомневающийся тон, ведь всего полчаса назад я была абсолютно пьяна. Но проблема в том, что я не знаю, насколько пьяной я была именно из-за алкоголя…

И насколько я была пьяна от него

Наверное, пятьдесят на пятьдесят.

Хотя, вероятнее всего, двадцать пять на семьдесят пять в его пользу.

Я делаю большой глоток кофе.

― Да… я протрезвела.

Он смотрит в мои глаза, стараясь изучить меня, а затем кивает, окончательно поверив мне. Он приоткрывает рот, будто хочет что-то сказать.

Я качаю головой, останавливая его.

― Почему ты вообще хочешь поговорить об этом?

И вот он наклоняется ко мне, глядя так, словно собирается опрокинуть стол и овладеть мной прямо здесь.

― Потому что, Пейдж, ― говорит он медленно. Очень медленно. ― Я хочу трахнуть тебя.

У меня перехватывает горло, и я почти не могу сглотнуть. Господи, то, как он сказал, что хочет трахнуть меня…

— Да, я это уже знаю.

Конечно же, я это знаю. Это было понятно еще с моего первого рабочего дня в «Джоуер Тек».

Господи Иисусе, поэтому он на протяжении трех недель покупал мне кофе.

Так почему же эти слова, сказанные вслух, так меня поразили?

Потому что эти слова теперь были сказаны им, вот почему.

— Нет, детка. ― Илайджа садится на место. Ужасающая дерзость. — Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя трахнуть.

Я сильнее скрещиваю ноги под столом.

Речь идет не просто о желании переспать с ним. Это уже не для меня. И время прошло.

Я до сих пор девственница не потому, что мне неприятна концепция секса как таковая. Напротив, мое тело жаждет этого. Просто ещë в коледже, в самый эмоциональный период моей жизни мне разбили сердце. Поэтому все мое существование стало нацеленным на реабилитацию моего умения разбираться в людях.

В результате, я бросила все силы на учебу, сфокусировалась только на карьере. Ни один мужчина не мог заинтересовать меня настолько, чтобы я свела на нет усилия, приложенные к учебе.

До Илайджи.

Он распаляет жажду в каждом темном уголочке моего тела. Все труднее становится отказывать себе.

Особенно, когда он предлагает это так откровенно.

— Ну, скажи же что-нибудь. — Илайджа смотрит на меня поверх своей чашки.

Сердце начинает биться быстрее, подавляя меня. Пульсация между бедер становится все сильнее, и все, что я могу из себя выдавить:

— Мы работаем вместе.

Его черная бровь поднимается.

— В нашей маленькой компании романы на работе еще не запрещены. Да и к тому же, никто не узнает. Мы будем осторожны… Ты же сказала, что хочешь, чтобы я научил тебя.

Черт меня побери, я не только это сказала.

Поставив кофе на стол, я еще раз прокрутила его слова в голове. Боже, я на самом деле собираюсь принять его предложение.

Не его предложение, а, как он сказал, мое.

Как я могу этого не хотеть? Эти магические губы вызвали адский огонь в моих венах. Самый опасный, запретный и увлекательный огонь.

Мне потребовались годы, чтобы освободиться от пуританского и коварного влияния моих родителей. Чтобы отпустить всю ненужную вину, которую они внушили мне. Я пообещала себе, что буду жить своей жизнью, наслаждаться тем, за что мои родители стали бы меня осуждать.

Включая секс. Сейчас не начало 1900-х годов. Я слишком молода, чтобы выходить замуж, моя карьера идеально идет в гору. И я определенно хочу заняться сексом до своего замужества.

— Женщина, ты что-то притихла, — в голосе Илайджи слышится изумление.