Без права на поражение - страница 10

— Чудеса!

— Никаких. Приезжай.

— Куда я дену шофера?

— Вызови дежурного, пусть заберет в горотдел до нашего возвращения,— посоветовал

Моисеенко.

Вскоре они встретились в Ольховке.

Рассказ Моисеенко говорил о многом, но до конца ничего не прояснял.

Каждое лето на торфяники по направлению уполномоченных администрации наезжали

временные рабочие. На участках появлялись новые бригады, в которых сходились случайные

люди. Их кое-как устраивали с жильем и фамилию спрашивали только у ведомостей в дни

получек. На этом все заботы о новых кончались.

Местные жители называли их вербованными и сторонились как могли. Только что

освободившиеся из заключения и еще не определившие своего занятия, уволенные за пьянство и

прогулы с городских предприятий, застрявшие без денег на вокзалах летуны по-приятельски

сходились здесь на месяц-другой, чтобы как-то перемыкаться да сколотить немного деньжат.

После первого же аванса среди них начинались попойки, частенько кончавшиеся

междоусобными потасовками. А после окончательного расчета в магазинах выпивалось все,

вплоть до «Дара осени». Расставаясь, недавние кореши не забывали свести счет всем мелким

обидам. Способные спустить последнюю рубаху, они с копеечной принципиальностью

клеймили друг друга за каждые сто граммов, выпитых за чужой счет, Кулачные разговоры

затягивались дня на два-три.

Как правило, временные рабочие не имели квалификации. Поэтому Суетин решил

проверить сначала ту драку, свидетелем которой стал шофер с Красного. По имени в Ольховке

без труда нашли его знакомого татарина. И тот, перепугавшись оперуполномоченного и

следователя, не совсем вразумительно, но достаточно подробно повторил рассказ, уже

слышанный Суетиным в Красном, назвав в свою очередь остальных попутчиков.

— Живут в Свердловске. Имя знаю, адрес — нет. Где живут — показать могу.

— Который из них хромал? — тут же насел Моисеенко.

— Хромого не было,— испуганно отмахнулся тот,

— Люди видели. Не ври.

— Не было, честное слово! — ударил себя в грудь татарин и напряженно задумался.

Вспомнил, встрепенулся, как от толчка:— Саитка хромал, его Юсуп палкой по ноге хлестнул!..

— Саит на узкоколейку побежал?

— Побежал. А знаешь раз, чего спрашиваешь?..

— Отвечай! Догнал его Юсуп?

— Нет. Саит на железной дороге остановился сам, Там насыпь большая. Как Юсуп залез,

Саит ему в морду сапогом пнул...

— Понятно...— Суетин прошелся по комнате.— Как, ты говорил, твоя фамилия? Записать

надо...

— Гизаров.

— Поехали!

По пути в Верхнюю Пышму между Соколовкой и Красным остановились на пустоши.

Гизаров показал, как произошла драка. На железнодорожном полотне Суетин спросил:

— А потом вместе уехали?

— Ага. Я их тут разнимал. Еще шофер помог, В Красном бутылку купили. В город на

поезде проводили.

Моисеенко и Суетин переглянулись: рассказ Гизарова повторял их план.

...К вечеру из Свердловска доставили Саита с Юсупом. Шофер и трое его прошлогодних

пассажиров в показаниях не разошлись.

Домохозяйка из Соколовки, опознав шофера, вспомнила и его попутчиков. Драчуны

подавленно молчали.

Последней в кабинет Моисеенко зашла та маленькая женщина, повязанная платком,

которая рассказывала в клубе о ссоре между торговцами зерном. Она внимательно вгляделась в

четырех мужчин и повернулась к Моисеенко:

— Совсем не те. Один вроде цыган был, корявый... По-злому ругался.— И показала на

шофера:— Этого-то я знаю, из Красного он. Да и с зерном он у нас никогда не бывал. Те

издалека откуда-то.

Кабинет опустел. Обоим было ясно: пять других драк в самой Ольховке проверять не

имело смысла.

— Что молчишь, Дмитрий Николаевич? — нарушил молчание Моисеенко.— Хоть бы

сказал, о чем думаешь,

— Думаю вот... Все-таки сапог — это вещь! А?

Когда пошли домой, к удивлению, увидели в коридоре женщину, которая недавно ушла от

них. Она стояла, прислонившись к стенке, и кого-то, видимо, ждала.