Без прямых улик - страница 12

— Клавдия Васильевна, я смогу, — тихо сказала Калашникова. — Это быстро.

— Хорошо, сейчас вышлю. — Дежкина кивнула девушке, повесила трубку и облегченно вздохнула.

— Где у вас архив? — спросила Ирина, положив фотографию в папку. — И дайте мне номер электронной почты дежурного по городу.

— Номер электронной почты? — Клавдия на мгновение почувствовала, что это она сейчас стажер у этой длинноногой куколки, а не наоборот. — Не знаю…

— Ладно, там должны знать. — Ирина улыбнулась.

— Это на третьем этаже, в конце коридора. Скажешь, что от Дежкиной.

— Лады. То есть будет сделано. — Калашникова обворожительно улыбнулась и выпорхнула из кабинета.

— Пол не указан. — Зинка, дюжая баба в синем хирургическом халате и резиновых сапогах, ползала толстым коротким пальцем по мятому бланку. — Ну понятно, там имя-фамилия неизвестны, но мужика от бабы отличить можно?

— Вот ты и отличай. — Колян с Юриком раскачали тело и зашвырнули его на полку. — А мы не для этого нанимались.

— Ну че, так трудно? — Зинка сунула бумажку в карман и влезла на полку. — Который?

— Вон тот, синенький, — ухмыльнулся Колян.

— Мужик. Точно мужик. — Зинка профессионально прищурилась.

— Ага, мужик, — сплюнул Юрик. — А щетина у него тогда где, если он мужик?

— Ну тогда баба. — Зинка пожала плечами.

— Конечно, баба. — Колян покачал головой и прикурил папироску. — Ты на руки его посмотри. Вылитый тракторист.

— Ну тогда… — Зинка растерянно посмотрела на труп. — Что, написать «оно»?…

— Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик! — весело пропел Юрик, складывая носилки. — Ты у него в штанах пошарь, тогда и разберешься. А нам ехать пора.

— Пусть оттает маленько, а там видно будет, — участливо посоветовал Колян. — Ему спешить некуда. Ему уже все равно, баба оно или мужик. А доктор пускай сам разбирается.

— Да, но… — Зинка все держала в руках бумажку. — Документ все же. Или не так?

Но Колян с Юриком отвечать не стали. Погрузились в труповозку и укатили, довольные, что удалось сбагрить этот никому не нужный человеческий труп.

— Ладно, подождем, пока разморозится. — Зинка вздохнула. — А пока пусть будет мужик, — и сделала короткую запись в нужной графе. Потом подумала и рядом поставила вопросительный знак.

Потом уселась за свой обшарпанный столик и достала из ящика книжку, неумело обернутую в газету. Интересная это была книжка. Про любовь, про Америку, про измены и интриги, про белоснежные яхты и жгучих брюнетов с загадочным прошлым. Книга эта позволяла в одно мгновение из грязного, пропахшего формалином районного морга перенестись далеко-далеко, к лазурному морю и золотистым пескам. И называлась эта книга безумно красиво — «Фонтаны любви»…

Через пять минут Калашникова уже вернулась. Клавдия даже не успела вскипятить воду для чая;

— Что, уже? — недоверчиво спросила она.

— Долго ли умеючи? — улыбнулась Ирина и протянула Дежкиной фотографию.

— Как, ты же сказала, что отправила? — Клавдия недоуменно посмотрела на снимок.

— Ну да. — Ира еле сдержала смешок. — Изображение со снимка загоняется в компьютер. Компьютер подключен к телефону. По телефонной линии это изображение пересылается на тот компьютер, который у дежурного по городу. Вот и все. Делов-то.

— Действительно, делов-то… — Дежкина покачала головой. — Если умеючи. Садись, чай пить будем. С пирожками.

— Ой, вы знаете, я в общем-то не очень проголодалась, так что вы сами попейте, а я… — невнятно залепетала Ирина, косясь на аппетитные румяные пирожки.

— Садись, не стесняйся. — Клавдия поставила перед ней пакет. — Попробуй. Потом бегать за мной будешь. «Тетя Клава, дайте еще штучку».

— Да нет, я правда ни капельки не… — сделала еще одну слабую попытку Калашникова.

— Все, хватит, один раз для приличия ты уже отказалась. Больше предлагать не буду. Так что бери. — И Клавдия насильно сунула пирожок в руку девушки.

— Спасибо.

Клавдия разлила кипяток по чашкам, насыпала себе заварки и села.

— Ну а теперь давай, рассказывай.

— О чем? — Забыв о скромности, Калашникова уплетала уже второй пирожок.

— О себе, конечно, — улыбнулась Дежкина. — Надо же мне знать, что ты за фрукт, раз уж ты на голову мне свалилась. Ньютону яблоко свалилось, а мне вот автомат.